Новейшие сведения о последних днях пребывания М. Ю. Лермонтова на КМВ
(По новооткрытым документам архива Управления КМВ)
Мне нужно действовать, я каждый день
Всегда кипит и зреет что-нибудь
И всё боюсь, что не успею я
М. Ю. Лермонтов
В марте 1922 года, приступив к приведению в порядок, к разбору, систематизации богатейшего архива Управления Кавказских Минеральных Вод (в актохранилище этом накопились дела, начиная с 1819 года) с целью извлечения из дел этого архива материалов по истории революционного движения, я заинтересован был поисками попутно сведений о пребывании с 1837 по 1841 год на группах наших вод незабвенного поэта Михаила Юрьевича Лермонтова. Но поиски эти в делах за это время были безрезультатны — ни одной строчки о поэте нами не было найдено. Месяца полтора тому назад, когда работавшими по приведению в порядок архива Управления Вод было приступлено к разборке груд книг с денежной отчетностью и книги были разложены по годам, я кинулся рассматривать книги за время с 1837 по 1841 год, и тут мне посчастливилось найти книгу с надписью на обложке: ’’Книга Дирекции Кавказских Минеральных вод на записку прихода и расхода купальных билетов и вырученных с г. г. посетителей денег за ванны на щелочно-железистых водах в Железноводске. На 1841-й год”. Твердо зная о том, что М. Ю. Лермонтов именно в этом году, но точно неизвестно когда, лечился в Железноводске, с трепетом беру книгу в руки, пробегаю ее листы и на 6-м листе нахожу следующую бухгалтерскую запись: в графе ’’номера билетов” — 146, 147, 148 и 149, в графе ’месяцы и числа” — июля 8-го и далее запись: ”Г поручику Лермонтову четыре билета в Калмыцкие ванны по пятидесяти копеек за билет на два рубля” и в графе ”рубли ассигнациями” — 2 р. Перелистываю книгу и на листе 7-м читаю: ’’Номера билетов” — 212, 213, 214, 215 и 216, ’’месяцы и числа” — июля 15-го, — ”г. поручику Лермонтову пять билетов на ванны № 12 по 50 коп. билет, на два рубля пятьдесят копеек” — ив графе ”рубли и коп. ассигнациями” — 2 р. 50 к. Книга пронумерована и прошнурована на 115 л. За подписью командующего войсками генерала-адъютанта Граббе и скрепою инженер-капитана Горбачевского. Красная сургучная печать ”Штаба команд. на Кав. линии и Черноморья” — прекрасно сохранилась.
мая 8-ми, 12 июня еще 8-ми, 17 июня 6-ти, 21 июня — 6 и 26 июня — 2-х билетов ”г. майору Мартынову”. Таким образом можно предположить, что 27 июня Мартынов окончил свое лечение на Железных Водах и переехал в Пятигорск. Последняя ссора Лермонтова с Мартыновым на вечере в доме Верзилиных, приведшая к роковому концу для первого из них, относится последним числом июня месяца 1841 года. Но в литературе до сих пор вопрос о последних днях и часах пребывания Лермонтова на группах КМВ был спорным, и среди лермонтоведов существуют в этом отношении разногласия. Особенно много света на данный вопрос пролил известный лермонтовед Дмитрий Михайлович Павлов, ныне профессор Владикавказского политехникума, в статье ’’Последние дни Лермонтова”, помещенной 15 июня 1916 года в Харьковской газете ”Южный Край”, правильно указывая на то, что Лермонтов за несколько дней до своей кончины проживал на ”самой изящной из наших минеральных групп — в мечтательно-поэтическом Железноводске...”
’’Русская Старина” за 1892 год, книга 3-я) о том, что Лермонтов будто бы выехал в Железноводск на следующий день после Верзилинского вечера, который, как мы уже указывали, созван был в конце июня месяца, как будто бы отпадает. Быховец в своих воспоминаниях, между прочим, указывает на то, что Мартынов явился на вечер с ’предвзятым намерением” под каким бы то ни было предлогом вызвать поэта на дуэль, что двоюродный брат Лермонтова Столыпин остался в Пятигорске как будто бы для ”ликвидации печального прошлодневного инцидента”, после отъезда на следующий день после вечера самого Лермонтова в Железноводск, где камердинером Столыпина была уже приготовлена квартира для обоих ”кузенов”.
Чилаев, Пятигорский плац-адъютант, в воспоминаниях своих, помещенных в журнале ’Исторический вестник” за 1892 год, страница 701, говорит, что после вечера у Верзилиных до пятигорского коменданта Ильяшенко дошел слух о готовившейся дуэли между Мартыновым и Лермонтовым, что как раз 10 июля Лермонтов и его двоюродный брат Столыпин закончили курс лечения серными ванными в Пятигорске, что Лермонтов был ”на дурном счету” у коменданта, что 12 июля в комендантское управление были вызваны Лермонтов и Столыпин, а комендант спросил у них: ”Что вы намерены делать? В отряд что ли поедете?” На это Столыпин отвечал Ильяшенко, что им, по совету врачей, необходимо ”взять еще по нескольку железистых ванн”. Что ”обрадованный возможностью справить от себя опасных гостей” комендант разрешил им отправиться в Железноводск, дав для выезда трехдневный срок. Мы знаем из записи в найденной нами книге, что Лермонтов взял 4 билета на ванны в Железноводске и, таким образом, мог принять в этот день, 9, 10 и 11 июля 4 ванны. С 12 по 15 июля, судя по той же книге, был перерыв в этом лечении на Железных Водах, и эти дни как раз совпадают с трехдневным сроком, данным пятигорским комендантом. В той же книге, на 7-м листе, под датой 15 июля мы читаем в первый раз запись о взятии 5 билетов с 237—241 № ”г-м капитаном Столыпиным”. Таким образом, версия Чилаева о том, что Лермонтов переехал для лечения на Железные, как будто бы под давлением коменданта, видимо, отпадает и может относиться только к Столыпину.
”Русская мысль”, за 1892 год, книга 12-я), будто бы о ссоре Лермонтова с Мартыновым узнал командир Волгского полка Мезенцев, который задумал помирить поссорившихся друзей и, дабы изолировать одного от другого, при помощи пользовавшего Лермонтова врача Реброва, оказал давление на перевод для продолжения лечения поэта и его двоюродного брата на ”Железные Воды”. Версия эта также не заслуживает особого доверия, так как имеется определенный материал о том, что сам Лермонтов еще задолго до верзилинского вечера собирался закончить курс своего лечения железистыми водами. Даже самый вечер был устроен Верзилиными, как будто бы в ответ на устроенный Лермонтовым пикник в гроте ”Дианы”, по случаю переезда поэта из Пятигорска в Железноводск. Проживал в Железноводске Лермонтов налегке, не перевозя из Пятигорска всех своих вещей, о чем можно судить по составленной после смерти описи его вещей. Известно, что он условливался со Столыпиным перевести вещи свои на Железные в самый день дуэли. Не вяжутся с этим показания Э. Шан-Гирей (см. журнал ’Русский архив”, за 1889 год, кн. 6-я) о том, что поэт будто бы ”жил больше в Железноводске, но часто наезжал в Пятигорск”. Наоборот, в домовой книге Чилаева в Пятигорске за 1841 год Михаил Юрьевич Лермонтов записан как постоянный ”курсовой” Пятигорской группы.
Интересные сведения о последних часах жизни поэта находим мы в вышеуказанных воспоминаниях Быховец. 15 июля Быховец, согласно данному обещанию поэту, вместе с теткой своею Прянишниковой отправилась в Железноводск. Быховец описывает, как она гуляла с Лермонтовым в железноводском парке, и что ”он при всех был весел и шутил, когда мы были вдвоем — ужасно грустил”. Втроем они отправились в Пятигорск; в колонке Каррас обедали и ”никто не знал, что у них дуэль”, — пишет Быховец. По свидетельству К. Карпова, друзья поэта и Мартынова, будто бы подготовив ”достаточную почву для мировой”, наметили встречу их в тот же день (15 июля) в Каррасе. Лермонтов приехал верхом из Железноводска на своем любимом коне Черкесе первым... позже на беговых дрожках приехали из Пятигорска Мартынов и Дорохов. Мартынов будто бы упрекнул Лермонтова за то, что последний скрывается. На это Лермонтов ”чуть повернув к Мартынову голову, презрительным тоном спросил: ’Куда ехать?..”. По показаниям Чилаева, пятигорское начальство во главе с комендантом Ильяшенко, узнав о готовившейся дуэли, послало в Железноводск нарочного со строгим приказом об отправлении поручика Лермонтова в полк, но нарочный не застал последнего на Железных Водах и возвратился с пакетом. Далее, что будто бы Мартынов в самый день дуэли 15 июля спрашивал своего приятеля Глебова: ’Когда ожидается возвращение отсутствующего путешественника?” — и что секунданты, видя нетерпение Мартынова, поспешили назначить в этот день дуэль и послали к Лермонтову уведомление о том с ездовым. Д. М. Павлов предполагает, что Лермонтов ”пробыл на Железных, вероятно, около двух недель...” Наш первоисточник как будто бы указывает на не более, как восьмидневное с 8—15 июля, да еще с трехдневным перерывом, с 12—14 июля, пребывание Лермонтова в качестве ’’курсового” в Железноводске. Во всяком случае более 5 железистых ванн в Жлезноводске в 1841 году Лермонтов не принял, и 2 р. за 4 взятых им билета на ванны остался в долгу у дирекции КМВ. В тот роковой день живым возвратиться Лермонтову в Пятигорск для того, чтобы взять свои вещи и перевести их в Железноводск, как он условливался со Столыпиным, не суждено было... в Пятигорск был привезен бездыханный труп поэта.
”погиб поэт, невольник чести.”. Погиб жертвой феодальных дворянско-помещичьих предрассудков.