Встречи с декабристами
Вопреки существовавшему до сего времени убеждению, что Лермонтов близко познакомился со всеми переведенными на Кавказ декабристами еще осенью 1837 года, обнаруженные автором настоящей книги в Центральном государственном историческом архиве Грузинской ССР материалы показывают, что в период первой ссылки поэт мог встречаться только со своим однополчанином А. И. Одоевским (1802-1839) и декабристами, прибывшими на Кавказ ранее 1837 года, а именно: В. М. Голицыным (1802-1859) и С. И. Кривцовым (1802-1864).
Александр Иванович Одоевский. Гравюра XIX века
Остальные декабристы, прибывшие в Ставрополь вместе с А. И. Одоевским в начале октября 1837 года, не могли в этот период встречаться с Лермонтовым, как об этом сообщает в своих записках Сатин. Все они, как видно из архивных документов, прибыли на место назначения под конвоем казачьих урядников и до проезда через Ставрополь Николая I (17 октября) были под конвоем же отправлены по своим полкам. Только Лихарев, назначенный в Грозный, выехал в свой полк на следующий день после приезда царя.140 В настоящее время известно также, что М. Ю. Лермонтов в начале октября проезжал через Ставрополь из Ольгинского укрепления в Тифлис по одному направлению с А. И. Одоевским. Он мог встретиться с Одоевским, когда тот выезжал из Ставрополя, или мог догнать его на Военно-Грузинской дороге и дальше путешествовать вместе. Возможно, вспоминая в 1839 году совместную поездку с Одоевским по Военно-Грузинской дороге, Лермонтов писал:
Я знал его: мы странствовали с ним
В горах востока, и тоску изгнанья
Делили дружно...141
Из пятигорского окружения Лермонтова в 1837 году можно определенно назвать одного декабриста - Валерьяна Михайловича Голицына, который был близким знакомым доктора Майера и, как видно все из той же «Книги ванных билетов сезона 1837 года», лечился в то время в Пятигорске.
«Через Майера и у него я познакомился со многими декабристами, которые по разрядам присылались из Сибири в войска Кавказского корпуса. Из них князь Валериан Михайлович Голицын жил в одном доме с Майером и был нашим постоянным собеседником. Это был человек замечательного ума и образования. Аристократ до мозга костей, он был бы либеральным вельможей, если бы судьба не забросила его в сибирские рудники. Казалось бы, у него не могло быть резких противоречий с политическими и религиозными убеждениями Майера, но это было напротив. Оба одинаково любили парадоксы и одинаково горячо их отстаивали. Спорам не было конца, и нередко утренняя заря заставала нас за нерешенным вопросом».142
Об этих спорах с Голицыным вспоминал и Сатин. «Споры с ним, - говорил он, - были самые интересные: мы горячились, а он, хладнокровно улыбаясь, смело и умно защищал свои софизмы, и большею час- тию, не убеждая других, оставался победителем».143
Мы видели уже в предыдущих главах, что в 1838 году, вспоминая эти оживленные собрания, Майер жаловался, что ему «поговорить не с кем, некому дебатировать парадоксы обычные».
Из других декабристов летом 1837 года в Пятигорске быть еще С. И. Кривцов, переведенный на Кавказ в 1838 году, на два года позднее Голицына. Это был довольно беспечный человек, склонный к увлечениям. Филипсон в своих воспоминаниях сообщает о нем такие сведения:
«Сергей Иванович Кривцов был большого роста, с резкими чертами лица, порядочно образован, но довольно легкого характера. В 1838 г[оду] он был произведен в прапорщики и на одном балу пустился в пляс. Голицын подошел к нему и полушутя шепнул: «Mon cher Кривцов, vous derogez a vortre dignite de pendu» («Любезный Кривцов, вы роняете ваш сан висельника»). В самом деле, как-то неловко видеть прыгающего между молодежью человека пожилого, прошедшего чрез такое страшное бедствие...».144
Примечания
140Подробнее об этом см. Гиреев Д. А., Недумов С. И. К истории знакомства Лермонтова с декабристами. — В кн.: Литературное наследство. Т. 60, кн. 1. М., Изд-во АН СССР, 1956, с. 507-514.
141Лермонтов М. Ю., т. 2, с. 131.
142Филипсон Г. И. Воспоминания. М., 1885, с. 108.
143
144Филипсон Г. И. Воспоминания. М., 1885, с. 108-109.