АХМАТОВА
Анна Андреевна (1889–1966), русский поэт.
Творчество зрелой А. проникнуто внимательным прочтением Пушкина, художественный мир А. близок пушкинскому. Но наряду с этим А. притягивает личность Л. — «этого странного загадочного существа — «царскосельского гусара» [1].
Присутствие Л. в жизни А. очевидно из ее дневниковых записей: «Сегодня День св. Владимира и 120 годов<щина> смерти Лермонтова» [4]. В творчестве А. также явно скрытое присутствие лермонтовских мотивов, тем, жанров. Так же, как и Л., А. обращается к духовным жанрам, например, молитвы («Дай мне долгие годы недуга…»). В поэзии зрелой А. осваиваются жанры причитания, поминальной молитвы. Все это придает ее творчеству определенное сходство с творчеством Л.: Л. при его аристократизме и А. при ее изысканности по-настоящему народны.
«граничащим с наваждением» [1]. Это способность Л. увидеть природу на фоне Вечности и при этом сделать ее своим собеседником, максимально приблизив тем самым к читателю.
Тема природы, особенно у зрелой А., в определенной мере созвучна восприятию ее Л. Она видится А. с высоты Вечности, но во всех подробностях, вплоть до «прозрачного подснежника», и одновременно соотнесена с внутренним миром человека, поэта («Небывалая осень построила купол высокий…»). Подобная организация пространства характерна и для стихотворений-пейзажей Л., («Когда волнуется желтеющая нива…», «Крест на скале», «Тебе, Кавказ, суровый край земли…» и др.). Мир природы для Л. часто представляет собой дорогу к Вечности. В лирике поздней А. этот мотив также развит («Памяти поэта», «Приморский сонет»).
Близка для А. и тема музыки, проходящая через все творчество Л. и звучащая для него также, прежде всего, как выход в небесное пространство, «звуки небес» («Ангел»), выражающие невыразимое движение жизни, души. У А. музыка также выводит из земного пространства, преображая его небесным звучанием в пространство Вечности, куда направлен «таинственной лестницы взлет» («Слушая пение»).
«За окном день торжественной, нестерпимой красы, богослужебная тишина все совершившей природы» [1].
Мотив сна также в определенной мере близко решается А. и Л. в их творчестве. У А. через сон преодолеваются границы времени и пространства («Все, что случилось примерно полвека тому назад, неизбежно кажется сном и повинуется законам сна <…>» [1].
«Шиповник цветет») А. преодолевает пространство и время («и время прочь, и пространство прочь <…> ») и ведет диалог не менее реальный, чем в жизни, со своим собеседником, выходя за земные границы. «Сном во сне» Ахматова называет «Энума Элиш»: «Пролог, или Сон во сне».
Подобное происходит у Л. Во сне герои Л. могут провидеть будущую реальность («Штосс»), в полусне, полуяви видят идеальный образ мира («Как часто пестрою толпою окружен»).
«Сон», названном В. С. Соловьевым «сном в кубе» [11], мертвый вызывает вещий сон живого [8].
Композиция сна у Л. как не раз отмечалось в лермонтоведении, является «зеркальной», один сон отражается в другом, указывая на будущее — смерть.
У А. в «Поэме без героя» будущее и гость из будущего также соединяются с мотивом зеркала («Гость зазеркальный»). С образом зеркала у А. часто связан выход в другую реальность («Наяву» из цикла «Шиповник цветет»). Зеркало здесь аналогично сну, открывающему иной мир (идеальный), или будущее, которое может быть совсем не идеальным («Сон»).
«Моем доме» говорит, что «определенному типу сознания открыты пространство без границ, течение века» и своеобразной «иллюстрацией» этой способности поэта является его известное «Предсказание». Подобным «предсказанием» является и «Вроде монолога» у А. в цикле «Нечет», также представлен в дневниковых записях («Кстати о бреде. Во время тифа в Ташкенте, в 1942 г. круглоголовый человек без лица сел на стул около моей кровати и рассказал мне все, что случится со мною, когда я вернусь в Ленинград») [2].
«Человек без лица» корреспондирует с темой маски, маскарада, на котором появляется и играет инфернальную роль кто-то «без лица и названия» в «Поэме без героя». В «Поэме без героя» А. прямо называет О. А. Глебову-Судейкину: «Ты — один из моих двойников…». Мотив двойника появляется и в «Путем всея земли». И других произведениях А. Его генезис связан с художественным миром А. Не случайно в «Поэме без героя» А. изображает двойственный образ Блока в измерении Л., используя его образы «Демон сам с улыбкой Тамары, / Но какие таятся чары / В этом страшном дымном лице <…>». А. в личности и творчестве Л. усматривала двойственность: чистоту и одновременно демонизм. «Он никогда бы не кончил “Демона”. Он сам был одержим демоном. Он искал бы все новые, и новые формы для воплощения этого образа…» [1] — так заканчивает поэтесса свою заметку «Все было подвластно ему».
В развитии «демонической» темы А. отталкивается от творчества Л. («Здесь Пушкина изгнанье началось…»). Незримое присутствие мотивов «Демона» ощущается и в произведениях 1936 г. «Борис Пастернак» («К плите дарьяльской, проклятой, черной / Опять пришел…») и «Не прислал ли лебедя за мною» и, наконец, в «Конце Демона» [5].
В «1831-го июня 11 дня» Л. афористически обосновал причину двойственности человеческой натуры. «Лишь в человеке встретиться могло / Священное с порочным. Все его / Мученья происходят оттого». В творчестве Л., как в дальнейшем и у А., запечатлен ряд его «двойников» (Арбенин, Печорин, Демон и др.). А. считала, что Л. был одержим Демоном, но сам Л. в «Сказке для детей» показал свою борьбу с демонической двойственностью, которая не раз кончалась победой автора. « …И этот дикий бред / Преследовал мой разум много лет, / Но я, расставшись с прочими мечтами, / И от него отделался — стихами!» [II; 491].
Лит.: 1) Ахматова А. А. Все было подвластно ему. Анна Ахматова. Собр. соч. [В 6 т.]. М.: Эллис Лак. — Т. 6. — 2002. — С. 279, 281, 282, 313; 2) Ахматова А. А. Все было подвластно ему. Анна Ахматова. Собр. соч. [В 6 т.]. М.: Эллис Лак. — Т. 5. — 2002. — С. 163; 3) Жирмунский В. М. Творчество Анны Ахматовой. — М.: Наука, 1973; 4) Павловский А. Анна Ахматова. Л. — 1916. — С. 294; 5) Роднянская И. Б. Сон // ЛЭ. — С. 41, 304; 6) Святловский Г. Е. Ахматова // ЛЭ — С. 41; 7) Сейт А. Анна Ахматова. Поэтическое содержание / Пер. с англ. Дневники, воспоминания, письма А. Ахматовой / Предисл. А. Наймана. Коммент. В. Черных и др. — М.: Радуга, 1991. — С. 304; 8) Соловьев Вл С. Лермонтов // Соловьев Вл. С. Философия искусства и литературная критика. — М.: Искусство, 1991. — 702 с.