БЕЛИНСКИЙ
Виссарион Григорьевич (1811–1848).
Литературный критик, публицист, один из основоположников русской реалистической эстетики.
В многочисленных отзывах, статьях, а также письмах Б. содержится развернутая оценка Л. как великого поэта, в произведениях которого поражает «могущество вдохновения, глубина и сила чувства, роскошь фантазии, полнота жизни и резко ощутительное присутствие мысли в художественной форме» 1.
Поэма «Демон». Список рукой В. Г. Белинского.
Последующая русская критика, не всегда соглашавшаяся с мировоззренческими установками Б., неизбежно повторяла и варьировала его характеристики поэта.
В противовес Шевыреву, отмечавшему подражательность («притеизм») Л., Б. заостряет внимание на неповторимости его творческой стихии, в которой есть «и небо, и земля, и рай, и ад <…>» 2. Столь масштабное обозначение поэзии Л. позволило критику определить и место гениального дарования в ряду других. «Пока еще не назовем его ни Байроном, ни Гете, ни Пушкиным», так как «убеждены, что из него выйдет <…> Л.» 2, т. е. поэт новой силы и нового направления.
мощь Л. «жалобы на жизнь», несовершенство которой порождало у поэта энергию борьбы и устремленность к «небесному», прекрасному.
Лермонтовское отрицание, по мысли Б., обогащало русскую литературу в качественном отношении. Она становилась «рефлекторной», т. е. анализирующей, а не «фотографирующей» многообразные явления жизни, что помогало читателю глубже осознать ее основные противоречия.
Б. указал на типологические свойства лирики Л. Критик отмечает в ней «рефлекторность» и наличие «внутреннего субъективного элемента», который, с одной стороны, означает «признак гуманности», а с другой, выявляет силу авторского таланта, сумевшего отразить в своем «я» переживания многих. Данное свойство поэта Б. обозначает термином «лермонтовский элемент». Критик говорит также и о «чисто художественных» стихотворениях поэта. В них его личность «исчезает за роскошными видениями явлений жизни» 2 («Три пальмы» и др.).
Б. первым осознал историческое значение произведений Л., говоря о том, что это «поэт совсем другой эпохи» 2— «новое звено в цепи исторического развития нашего общества» 2.
С появлением «Песни о купце Калашникове» критик заговорил о народности поэзии Л., внося впоследствии в понимании этой категории важное уточнение: «недалеко то время, когда имя его в литературе сделается народным». Это означало, что истинное понимание Л. войдет в народные слои общества не сразу, а по мере развития прогресса и образования. Степень понимания творчества Л. в этой логике критика определялась состоянием духовно-нравственных сил общества.
От Б. идет также разграничение двух важнейших констант русской поэзии и литературы: пушкинский «разгул на пиру жизни» (светлый колорит) и лермонтовская «тоска» по жизни, вопросы, которые «леденят сердце» и «мрачат душу». Впоследствии Д. Мережковский усилит это различие, относя Пушкина к «дневному светилу», а Л. — к «ночному».
Лит.: 1) Белинский В. Г. Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова: [Статья]. СПб., 1840. Ч. 1–2 // Белинский В. Г. М. Ю. Лермонтов: Статьи и рецензии. — Л.: ОГИЗ: Гос. изд-во. худ. лит., 1941. — С. 32; 2) Белинский В. Г. Стихотворения М. Лермонтова // «Отечественные записки», 1841. — № 2. — С. 35–80; 3) Мордовченко Н. Л. Лермонтов и русская критика 40-х годов. / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). — М.: Изд-во АН СССР, 1941. — Кн. I. — С. 745–796. — (ЛН; Т. 43/44); 4) Найдич Э. Э. «Герой нашего времени» в русской критике // Лермонтов М. Ю. Герой нашего времени. — М.: Изд-во АН СССР, 1962. — С. 163–197.
И. П. Щеблыкин