ГЕРЦЕН

Александр Иванович (1812–1870),

русский писатель-публицист, радикальный общественный деятель, автор нескольких повестей и романа «Кто виноват?» (1847), а также обширной автобиографической хроники «Былое и думы» (1852–1868).

Учился на естественно-математическом отделении Московского университета (1829–1833). Однако с Л., студентом нравственно-политического отделения этого же университета (1830–1832), личных контактов не имел. С 1835 по 1842 гг. провел в ссылке (Пермь, Вятка, Владимир). К литературной деятельности приступил еще в ссылке. Ранняя повесть «Записки одного молодого человека» была опубликована в «Отечественных записках»(1840–1841), где печатался и Л. Широкая известность Г. как писателя («Письма об изучении природы», «Кто виноват?», «Сорока-воровка» и др.) приходится на вторую половину 40-х годов, когда Л. уже не было в живых.

«О развитии революционных идей в России» (1851), «Новая фаза в русской литературе» (1865). Творчество Л. рассматривается Г. в русле общественного движения как отражение протеста против политических и экономических порядков, существовавших в России первой половины XIX века. «Из ваших (т. е. радикально настроенных —И. Щ.) рядов вышли Муравьев и Пестель, Рылеев и Белинский <…> из ваших рядов вышли Пушкин и Лермонтов.» [1] — обращался Г. к дворянской интеллигенции 50-х годов, желая расположить ее в пользу скорейшей отмены крепостного права («Юрьев день! Юрьев день!»). Но время Л., в трактовке Г., — время крушения надежд. Отсюда «скептицизм» поэта, сознание безвыходности своего положения и утрата веры в разумные порядки на родной земле.

Поэт, по словам Герцена, «так свыкся с отчаяньем и враждебностью, что не только не искал выхода, но и не видел возможности борьбы или соглашения. Лермонтов никогда не знал надежды, он не жертвовал собой, ибо ничто не требовало этого самопожертвования. Он не шел, гордо неся голову навстречу палачу, как Пестель и Рылеев, потому что не мог верить в действенность жертвы; он метнулся в сторону и погиб ни за что» [2].

Как видим, характеристика дана с учетом сугубо политических условий в России последекабрьской поры и — соответственно — самих возможностей предполагаемых действий поэта в этой сфере. Сегодня очевидна субъективность заключения Герцена. «Метнулся в сторону и погиб ни за что». В какую сторону? Эпатации светской среды? Но ведь в контактах с этой средой как раз и рождалось могучее, последовательное отрицание поэтом безнравственности и порока, отрицание общественных условий, разрушающих и унижающих человека.

bq(.. Я грудью шел вперед, я жертвовал собой [I; 313]

— сказано в одном из ранних ст. Л. Г., конечно, не мог знать об этом косвенном («Из Анрея Шенье») самопризнании поэта. Но общий смысл прижизненных публикаций Л. со всей очевидностью подтверждал его активную позицию, в том числе по линии гражданственности, что не в полной мере учитывалось Г.

указывал на то, что поэт «не мог найти спасения в лиризме, как находил его Пушкин» [1]. Герцен отмечает ширь и глубину «печальной» мысли Л, которая отнюдь не стремится «украсить себя цветами поэзии; нет, раздумье Лермонтова — его поэзия, его мученье, его сила» [1]. Эти положения не утратили своей значимости и по сей день, помогая понять главное в поэтическом даровании Л.

В художественном творчестве Г. можно отметить определенную перекличку с мотивами и образами произведений Л. Бельтов («Кто виноват?») сопоставим с Печориным на новой стадии развития «лишнего человека». Доктор Крупов (из одноименной повести Г.) отчасти напоминает Вернера, «скептика» и материалиста. Содержание романа «Кто виноват?» разделено на две части, как и в «Герое нашего времени» и т. д.

Лит.: 1) Герцен А. И. Собр. соч.: в 30 т. — М.: Наука, 1954–1966. — С. 80, 224–226; 2) Герцен А. И. Новая фаза в русской литературе // Русская критика. — Л.: Лениздат, 1973. — С. 248; 3) Белинский В. Г. Собр. соч. в 9 т. — М.: Худ. лит., 1982. Т. 8. — 783с; 4) Либединская Л. Б. Герцен в Москве. — М.: Детская литература, 1976. — 207с; 5) Жук А. А. «Герой нашего времени» и проза Герцена 1830–1840 годов // Филологические науки. 1968, № 6. — С. 69.

И. П. Щеблыкин