ИЗМЕНА.
Главной составляющей литературного феномена измены в творчестве Л. является измена в любви, выступающая в его произведениях как предпочтение или выбор, подчинение обстоятельствам или закрытость человека для любви. Мотив измены формируется в лирике, поэмах («Последний сын вольности»), драмах («Испанцы», «Люди и страсти») 1829–1830 гг. и перерастает в отдельную тему в лирическом цикле, обращённом к Наталье Федоровне Ивановой (1830–1831), драме «Странный человек» (1831), романе «Вадим» (1831–1834).
Концептуальная основа феномена измены складывается в процессе осознания факта измены не столько как поражения в любви (частный случай), а поражения любви как таковой. Различение между ними ясно обнаруживается в Ивановском цикле («Не ты, но судьба виновата была,/Что скоро ты мне изменила…», 1831) или («Я не унижусь пред тобою» 1832). Измена в любви становится в творчестве Л. непреодолимым препятствием для перспективного разрешения конфликта героя с миром. В ранних произведениях выбор возлюбленной, её измена, предпочтение другого являются следствием уязвимости героя, в основе которого лежат три качества соперника: статус, внешнее превосходство, безопасность или защита. Например, в «Азраиле» (1830): «_Мой жених славный воин, его шлем блестит как жар, и меч его опаснее молнии» [III; 131] или даже в поздней редакции в «Демоне» (1838): «Посланник рая, херувим,/Хранитель грешницы прекрасной,/Стоит с блистающим челом/И от врага с улыбкой ясной/Приосенил её крылом_» [IV; 200–201].
–1836) отмечен двумя основными тенденциями в развитии концептуального значения мотива измены: измена как фатальная неизбежность («Маскарад») и как экзистенциальный тупик для человека («Два брата», «Княгиня Лиговская»). К 1837 г. Л. переживает творческий кризис, вызванный личными обстоятельствами и невозможностью преодолеть измену как главную причину обмана жизненных ожиданий, что выражается в схематичности и неполноте драмы «Два брата» и прекращении работы над романом «Княгиня Лиговская». Мотив измены в ранней прозе Л. (1831–1836) является строевым сюжетообразующим элементом, что наиболее последовательно выразилось в истории отношений Жоржа Печорина и Веры (Лиговской) в романе «Княгиня Лиговская», представленных по сюжетной схеме: любовь – разлука – сцена расставания – измена – встреча. В романе «Вадим» подобный сюжет приводится в воспоминании Юрия Палицына о юношеском увлечении девочкой Анютой, его же воспоминание о пленной турчанке содержит характерный для темы женского непостоянства эпизод; тревога Вадима при звоне дорожного колокольчика коляски Юрия Палицына сопровождается быличкой о появлении мертвого жениха на брачном ложе новобрачных.
«Ашик-Кериб» под жанровым заголовком .
«С 1837 г. фольклор прочно входит в поэтическую работу Л. – не в качестве особой языковой стилизации, а в качестве тематических и сюжетных способов выражения мысли. К 1837 г. относится запись сказки об Ашик-Керибе, явно ассоциирующаяся с сюжетом «Леноры» и любовной изменой» [4]. В основе сказания об Ашик-Керибе лежит типовой в мировом фольклоре и его авторских вариациях сюжет «возвращения мужа на свадебный пир жены», построенный по четырёхкомпонентной схеме: – разлука – искушаемая верность – счастливая встреча.
«Ашик-Кериб» привлекала внимание Л. тем, что в ней создается образ идеальной любви, позволяющей преодолеть морок измены раннего творчества. Ноябрь 1837 г. (запись сказки) явился поворотным временем в художественном сознании Л., определив чёткий творческий принцип: в основе любого повествования о любви будет лежать ясное представление об идеале, что позволит художнику упорядочить частные, поверхностные, как казалось, случайные, любовные ситуации. Любовь, освобождённая от психологических, личностных, драматических наслоений, модифицирующих её суть, становится высоким ориентиром для Л., и «Ашик-Кериб» безупречно выполняет эту роль. Так, каждая из любовных коллизий в «Герое нашего времени» содержит типологическую версию идеи явились ключевыми в поэме «Демон» (1838), повести «Княжна Мери» (1840), ст. «Как часто, пёстрою толпою окружён» (1840), «Выхожу один я на дорогу» (1841), «Нет, не тебя так пылко я люблю» (1841).
– С. 290-311; 2) Москвин Г. В. Библейские реминисценции в повести «Княжна Мери». Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. № 3. – М.: Издательство Московского Университета, 2000.; 3) Москвин Г. В. Запрос любви (источник и энергия прозы М. Ю. Лермонтова.). Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. – М.: Издательство Московского Университета, 2/2011. – С. 57-69.; 4) Эйхенбаум Б. М. Статьи о Лермонтове. Литературная позиция Лермонтова. М. -Л.: Изд-во АН СССР, 1961. – С. 8.; 5) Эйхенбаум Б. М. Статьи о Лермонтове. Лирика Лермонтова. М. -Л.: Изд-во АН СССР, 1961. – С. 303-317.