«АШИК-КЕРИБ»
(Турецкая сказка) (1837). Автограф хранится в ИРЛИ, оп. 1, № 53, лл. 1–6 об. Запись сказки «Ашик-Кериб» обнаружена среди бумаг Л. после его смерти, была впервые опубликована в литературном сборнике «Вчера и сегодня» (кн. 2, 1846, с. 159–167), затем неизменно включалась в собрания прозаических произведений писателя.
«Ашик-Кериб» представляет азербайджанский вариант восточного сказания, бытующего в многочисленных национальных версиях. Первым вариантом, с которым была сопоставлена лермонтовская сказка, была Шемахинская запись (1892 г.), давшая идею об азербайджанском источнике (М. Рахили, И. Л. Андроников). М. К. Азадовский, тюрколог М. С. Михайлов, отмечая явное преобладание азербайджанских слов в сказке, говорят о присутствии в ней арабских, армянских, общих тюркских языковых элементов. Отнесенность восточной «терминологии» к тому или иному языку представляется веским, но не окончательным аргументов для идентификации варианта-источника лермонтовской сказки. Не менее важным является ее сюжетная и мотивная соотнесенность с различными вариантами и версиями сказания. Сафура Якубова указывает, что «почти полное соответствие тексту сказки Л. представляет вариант азербайджанского дастана, запись которого была сделана фольклористом Ахлиманом Ахундовым в 1944 г. в селении Ахмедли Лачинского района со слов МешедиДадаша Ахмед Оглы». Сближаются с лермонтовским «Ашик-Керибом» один из армянских вариантов (записан в 1935 г. в Зангезурском районе Армении фольклористкой Р. Р. Орбели со слов восьмидесятилетнего ашуга Адама Суджаяна) и грузинский вариант азербайджанской сказки (записан в 1930 г. в селении Талиси, недалеко от Ахалцихе в Грузии; рассказывал этот вариант семидесятилетний грузин-магометанин, крестьянин Аслан Блиадзе). С. А. Андреев-Кривич отметил близость кабардинского варианта лермонтовскому, хотя последняя была переведена на кабардинский язык в 1864 г. просветителем Кабарды Гари Атажукиным. С. А. Андреев-Кривич, проводит параллели с туркменским дастаном о Шасенем и Гарибе и указывает на «соответствия в сюжетных схемах «Лейли и Меджнуна» Низами Гянджеви и «Ашик-Кериба».
— «турецкая сказка» — привлекает внимание к проблеме жанра и к этнокультурному характеру источника. С. А. Андреев-Кривич отмечает, что в лермонтовском автографе из 26 случаев называния имени героя сказки в 15-ти он назван «Ашик-Керим», а в 11-ти — «Ашик-Кериб», указывая на повести в армянском и азербайджанском фольклоре («Ашик-Кярам» и «Асли и Керем»), в которых герои гибнут, но любовь побеждает. Такое сближение имеет определенные основания, если вспомнить, что Магуль-Мегери на свадьбе «держала в одной руке чашу с ядом, а в другой острый кинжал: она поклялась умереть прежде, чем опустит голову на ложе Куршуд-бека». Существуют разные гипотезы определения сказки как «турецкой» (М. К. Азадовский, И. Л. Андроников, И. К. Ениколопов, А. В. Мануйлов, С. Якубова). Сведений об осведомленности Л. о происхождении бытовавшего на Кавказе сказания, не имеется.
язык — не имеется. Утверждается связь между фактом записи сказания и встречами Л. с поэтом М. Ф. Ахундовым, у которого он, по предположению И. Л. Адроникова, брал уроки азербайджанского языка.
В научной и издательской практике сложилось отношение к лермонтовскому тексту сказки «Ашик-Кериб» как тексту оригинальному, т. е. творчески обработанному и репрезентирующему идеи Л. во всем объеме его творчества. Ведущей стратегией в изучении влияния на Л. сказания об Ашик-Керибе является прояснение вопроса, что могло вызвать к нему интерес писателя, т. е. какие сюжетные и мотивные элементы, сообразные духу сказания, можно обнаружить в его творчестве до 1837 г. (предполагаемого времени записи) и их отражение в совпадающих и последующих по времени произведениях.
В основе сказания об Ашик-Керибе лежит типовой в мировом фольклоре и его авторских вариациях сюжет «возвращения мужа на свадебный пир жены», содержащий трехкомпонентную ситуацию «любовь — разлука — встреча» в ее классическом представлении «любовь — разлука — верность (как правило, искушаемая) — счастливая встреча». В ранней прозе Л. («Вадим», «Княгиня Лиговская» просматривается зависимость от противоположного сюжетного решения: «любовь — разлука — измена — встреча». По замечанию Б. М. Эйхенбаума, «с 1837 г. фольклор прочно входит в поэтическую работу Л. — не в качестве особой языковой стилизации, а в качестве тематических и сюжетных способов выражения мысли. К 1837 г. относится запись сказки об Ашик-Керибе, явно ассоциирующаяся с сюжетом «Леноры» и любовной изменой».
«Вадим» и «Княгиня Лиговская») и «Герой нашего времени» (к этому году относится начало работы над романом), следует считать поворотным временем в художественном сознании Л. -прозаика. Этим годом и датируется запись Л. сказки «Ашик-Кериб», в которой создан образ идеальной любви. В творчестве Л. начинает определяться четкий принцип: в основе любого повествования о любви лежит ясное представление об идеале, что позволяет художнику упорядочить частные, поверхностные, случайные, любовные ситуации. Любовь, освобожденная от психологических, личностных, драматических наслоений, модифицирующих ее суть, становится, начиная с 1837 г., своего рода ориентиром для Л. Каждая из любовных коллизий в «Герое нашего времени» содержит типологическую версию «неидеальности» земной любви; эти версии образуют системный характер. «Ашик-Кериб» безупречно выполняет роль «высокого ориентира» для Л. -прозаика.
Образ Ашик-Кериба, система значений, ассоциированных с его именем, могут быть соотнесены с «я» автора и его героев-протагонистов (Печорин и путешествующий литератор) в «Герое нашего времени». В имени Ашик выделяются два важных значения: «певец» и «влюбленный», в имени Кериб — «странник», «чужеземец». Отмеченные значения являются основными и глубинными типологическими характеристиками героев-«организаторов» повествовательной структуры романа. Эти характеристики определяют развитие смысла в романе и его модальность.
«Ашик-Кериба» при создании «Героя нашего времени», может служить следующее сопоставление. На свадьбе Магуль-Мегери Ашик-Кериб поет: «Утренний намаз творил я в Арзиньянской долине, полуденный намаз в городе Арзруме; перед захождением солнца творил намаз в городе Карсе, а вечерний намаз в Тифлизе».
В начале главы «Максим Максимыч» путешествующий литератор так описывает свое путешествие во Владикавказ (заметим, что он едет «на перекладных из Тифлиса»): «Расставшись с Максимом Максимычем, я живо проскакал Терекское и Дарьяльское ущелье, завтракал в Казбеке, чай пил в Ларсе, а к ужину поспел в Владыкавказ».
«Ашик-Кериб» непосредственно перед началом работы над «Героем нашего времени» становится дополнительным свидетельством не только общего интереса Л. к фольклору и обращения к нему на протяжении всего творчества. Любовная ситуация и ее разрешение в «Ашик-Керибе» содержит типологические признаки, позволяющие соотносить это народное сказание с архетипическими, мифологическими, фольклорными источниками глубинных сюжетных схем и идей повестей, составляющих «Герой нашего времени», особенно в художественной разработке темы любви, которая является основной для развития сюжета произведения.
Лит.: 1) Адроников И. Л. Лермонтов в Грузии в 1937 году. — М., Советский писатель, 1955. — 288 с.; 2) Андроников И. Л. Ученый татарин Али // Лермонтов. Исследования и находки. — М.: Худ. лит., 1964. — С. 362; 3) Азадовский М. К. Комментарий к «Ашик-Керибу» // Лермонтов и литература народов Советского Союза. — Ереван: Изд. Ереванского университета. 1974. — С. 448–454; 4) Андреев-Кривич С. А. Кабардино-черкесский фольклор в творчестве Лермонтова. — Нальчик: Кабгосиздат, 1946. — 135с.; 5) Андреев-Кривич С. А. Лермонтов. Вопросы творчества и биографии. — М., Изд. АН СССР. 1954. — 152с.; 6) Ениколопов И. К. М. Ю. Лермонтов. «Ашик-Кериб». Турецкая сказка. — Тбилиси, 1941; 7) Мануйлов В. А. М. Ю. Лермонтов и его запись сказки об Ашик-Керибе //Ашик-Кериб. Сборник к постановке балета в Ленинградском гос. акад. Малом оперном театре. — М.: Акад. Малый театр 1941. — 96с.; 8) Михайлов М. С. К вопросу о занятиях М. Ю. Лермонтова «татарским языком» // Тюркологический сборник. 1. Изд. АН СССР. — М. -Л.: АН СССР, 1951. — 350с.; 9) Москвин Г. В. Сказка «Ашик-Кериб» и ее роль в любовном конфликте романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» // М. Ю. Лермонтов: Русская и национальные литературы. — Ереван: Изд-во Ерев. ун-та, 2011; 10) Попов А. В. Лермонтова Кавказе. — Ставрополь: Кн. изд-во, 1954. — 170с.; 11) Рахили М. Лермонтов и азербайджанская литература. — «Бакинский рабочий», 1939. — №237; 12) Эйхенбаум Б. М. Статьи о Лермонтове. — М. -Л.: АН СССР, 1961. — С. 86; 13) Якубова С. Азербайджанское народное сказание «Ашыг-Гариб». — Баку: Изд. АН Азербайджанской ССР, 1968. — С. 174–175.
Г. В. Москвин
«Ашик-Кериб» «турецкой сказкой». Следует отметить, что до сих пор не выяснено, что имел в виду поэт под названным подзаголовком. По предположению И. Ениколопова, «определение “турецкая сказка” можно объяснить армянским языком, который под словом “турк” подразумевает азербайджанца, тогда как османских турок называли “тачик”» [7]. Поскольку имя героя дано в тюркском варианте, исследователи выдвинули гипотезу, что сказку мог рассказать живший в Тифлисе тюркский поэт и философ Мирза Фатали Ахундов, с которым поэт мог иметь встречу [9; 42].
«определенные арменизмы» [7; 16], которые в большей степени указывают на христианский контент и «мотивы армянской версии». Ученые утверждают, что Лермонтов «в данном случае <…> следует армянскому варианту» [10; 27–28]. Об армянских и грузинских версиях сказки писали И. Андроников [2; 361–362], Р. Р. Орбели [2], В. Э. Вацуро [3], Г. В. Москвин [12], А. В. Очман [13] и др. В айренах армянских поэтов библейские образы и сказочные мотивы сочетаются с реальным чувством и реальной историей любви. Сюжет о бедном ашуге известен из древней армянской житийной литературы и датируется концом IV — началом V в.
В защиту нашей гипотезы есть неоспоримый факт. Одним из наиболее почитаемых святых в Армении является мученик Сурб Саркис (Святой Саркис), полководец войска императора Константина Великого, живший в IV в., покровитель влюбленных. Его в народе часто называют «осуществляющим заветную мечту», ему посвящен древний армянский христианский праздник влюбленных Терендез, или Трндез, во время праздника поздравляют только что венчанные супружеские пары или готовящихся вступить в брак юношей и девушек.
Когда к власти в Римской империи пришел Юлиан Отступник, христианин Саркис с сыном Мартиросом и 14-ю преданными ему воинами удалились в Армению, где были приняты царем Тираном II. Под воздействием его проповедей о Христе многие в Армении приняли христианство. Как опытный воин он был послан Тираном в Персию. Ее правитель Шах Шапух стал склонять его к огнепоклонству. За отказ Саркис был усечен мечом в 367 г. Почитание святого мученика началось вскоре после его кончины; тогда же было написано его житие, в котором излагается история покровительства святого влюбленным.
Бедный Ашуг Гариб любил Шах-Санаме — дочь одного богача. Девушка тоже любила его, но Ашуг был беден, и отец девушки был против их брака, т. к. прочил ее в жены богатому человеку. Тогда Ашуг Гариб решил отправиться в чужие края и там честным трудом заработать себе состояние. Но перед этим он заручился клятвой своей возлюбленной, что та семь лет будет ждать его. Он поставил ей условие, что если он опоздает с возвращением хотя бы на один день, то она вольна выйти замуж за другого по желанию отца. Трудные семь лет провел Ашуг Гариб на чужбине. Будучи лишенным возможности видеть Шах-Санаме, не имея никакой весточки о ней, он все жене отчаивался, но с надеждой ждал того дня, когда они снова встретятся. Трудясь день и ночь, Ашуг сумел накопить состояние и пустился в путь домой. В пути он столкнулся со многими трудностями и испытаниями. Казалось, что вот-вот надежда покинет его, что он не поспеет к любимой. Встревоженный этим, он в пламенной молитве с просьбой о помощи обращается к Сурб Саркису. Святой, вняв молитве влюбленного, сразу явился ему в вихре пурги на белоснежном коне, посадил его рядом с собой и в одно мгновение домчал к Шах-Санаме. Тогда отец девушки, видя его твердость, благословил их союз.
«Ашик-Керибу» сказано: «Ашик (правильнее ашык: армянская форма — ашуг) — в первоначальной форме по-арабски означает “влюбленный”»; заметим, что значение слова ашуг в армянском языке расширяется — это также «трубадур, лирический певец, позже — вообще “народный певец”; Кериб (по-турецки было бы гариб) — чужеземец, скиталец, бедняк».
сюжет перекликается с армянским преданием, в котором «волшебные» силы (всадник на белом коне) даны без особого ореола «святости», то это по причине того, что известно, как на армянской земле веками хозяйничали мусульманские племена, как в армянских домах запрещалось говорить и петь песни на родном языке; этим обстоятельством объясняется и отсутствие в христианской религии армян иконописи, сохранившейся, правда, в армянской миниатюре. Этим также объясняется тот факт, что сюжет, заимствованный из ранней истории Армянской Церкви, построен на неармянском ономастиконе (и в случае с лирикой Саят-Новы особенно, о чем ниже) и был лишен в нехристианском, иноконфессиональном варианте его «житийного» окружения и преображен в элемент средневекового фольклора как формы «смешанного» внутриэтнического сюжета, что может заинтересовать специалистов этнографической науки. Авторы интерпретации не стали менять имена персонажей, и Шах-Санаме из армянского сказания приобрела свою общетюркскую «тезку» ахсенем, и Ашуг Гариб при переложении на иную языкоую «почву» трансформируется, «отражая версию армянского первоисточника лермонтовской сказки» и «первоисточник подвергается фонетическим изменениям в соответствии с законами другого языка, приспосабливаясь к новой речевой среде — так первоначальное звуковое оформление стало звучать как Ашик-Кериб» [1; 64–67].
В Тифлисе осенью (ноябрь — декабрь) 1837 г. Л. в писал в Петрозаводск своему другу С. А. Раевскому: «Хороших ребят здесь много, особенно в Тифлисе есть люди очень порядочные» [8; IV; см. 98]. Среди «хороших ребят» Лермонтов мог встретить немало армян, а может быть, и выходца из старинного и знатного рода Абовенц Хачатура Абовяна — известного просветителя, автора исторического романа «Раны Армении» (на разговорном армянском языке — ашхарабаре), положившего начало новой армянской литературе и литературному языку. В том же 1837 г. Х. Абовян, по сведениям биографов, был в Тифлисе (будучи этнографом и педагогом, с 1832 по 1843 гг. он, получив должность смотрителя местного уездного училища в Тифлисе, открывает частную школу для подготовки учителей народных школ). Его яркая личность, разностороннее образование и ин- ерес к языкам и культуре разных национальностей, которые гда бытовали в Тифлисе, не могли не привлечь к нему Л. значительных вариантов сказки является «запись, сделанная еще при жизни Лермонтова <…> Она принадлежит перу Хачатура Абовяна» [5; 84–85]. По этому поводу С. Даронян приводит убедительные исторические факты и обстоятельства, обоснованно связывая лермонтовскую сказку с армянским первоисточником [6].
Существующие наблюдения текстологов говорят о типологических соответствиях интересующего нас сюжета и его особенностях, отмеченных у Л. и Абовяна. Хотя и нет прямых совпадений, но основные смысловые акценты — лермонтовской сказки и романтических песен-сказаний Абовяна (о Харибе и Кяраме) — едины и приобретают самостоятельное звучание. По справедливому замечанию С. Дароняна, «в записи Лермонтова и в пересказе Абовяна купец безымянный: «один купец», т. е. купец вообще. Оба они тифлисские купцы и находят Кериба (Хариба) в Халафе (Алепе)» [5; 89]. По мнению ученого, «близко к лермонтовской записи и начало рассказа Абовяна: Хариб живет в окрестностях Тифлиса, у Лермонтова — в самом Тифлисе», тогда как в шемахинском варианте действие начинается в Тавризе. «И хотя в записи Абовяна отсутствует ряд эпизодов, — продолжает Даронян, — все же основная сюжетная канва сходна с лермонтовской» [5; 89].
— «ходившее» в Грузии еще в годы жизни и творчества Саят-Новы (1712–1795) предание. Народный поэт-певец Саят-Нова, творивший на трех языках Закавказья — армянском, грузинском и общетюркском — по достоинству был оценен грузинским царем Ираклием II, пригласившим к себе Саят-Нову придворным поэтом и сазандаром, и даже раньше. Армянский вариант предания был опубликован еще в середине XIX века в Тифлисе первым издателем песен Саят-Новы и основоположником саятноваведения Геворгом, или Георгом (Юрием) Ахвердовым (Ахвердян) («Мученичество ашуга Арутюна Саят-Нова») — жителем Тифлиса из старинного знатного армянского рода, родственника генерала Ф. И. Ахвердова, за которым была замужем троюродная сестра матери поэта, Прасковья Николаевна (урожд. Арсеньева).
за дверями своих домов пшеничную муку и кашу; счастье придет к тому, кто обнаружит след от копыта коня Саркиса, оставленный на муке и каше, тем же, кто не связан узами брака, он во сне показывает суженых. В известном средневековом армянском народном эпосе «Давид Сасунский» (VII—X вв.) о борьбе против арабских захватчиков Саркис является помощником и покровителем защитников родины сасунских богатырей [11; 483–484]. В «Ашик-Керибе» есть совпадения с отрывками из армянского эпоса. События лермонтовской сказки происходят на исторической армянской земле — Арзрум, Карс и густонаселенный армянами Тифлис, стремительное чудесное передвижение Ашика-Кериба между городами перекликается с событиями из армянского народного эпоса «Давид Сасунский», когда для Мгера Старшего едут сватать невесту [4; 135–136].
Сурб Саркис (Святой Саркис) является Ашугу Гарибу на белом коне. Таким же всадником предстает перед Ашиком-Керибом и его помощник, появление которого было внезапным (Ср.: «Бог мне дал крылья, и я прилетел сюда в день»); выполнив свою миссию, он исчезает: «Ашик взял кусок земли из-под копыта белого коня, но только он поднял голову, всадник и конь исчезли; тогда он убедился в душе, что его покровитель был не кто иной, как Хадерилиаз (cв. Георгий)» [8; IV, 269–270].
«Вечный Судия» дал ему «всеведенье пророка»; с этим ощущением он шел по жизни: «Живу — как неба властелин — / В прекрасном мире — но один». Всеведенье Л. помогло ему точно определить ту силу, которая соединила любящие сердца, это сила святости. Св. Георгий Победоносец, также, как и Саркис (но на 63 г. ранее), пострадал от царя-язычника за веру и принял мученическую смерть через усечение мечом. Л. вряд ли был знаком с житием Сурб Саркиса, но замена одного святого другим поразительна в плане действительного их сходства. Оба они родились в Каппадокии, примыкавшей к западным рубежам Великой Армении. Эта малоазийская область славна еще и тем, что там до 281 г. проходило возмужание и укрепление в христианской вере Григория, будущего Просветителя Армении. Как и св. Саркис, св. Георгий был видным военачальником Римской империи, так же открыто исповедовал свою веру перед лицом языческого мира. Его посмертные чудеса также содержат множество примеров помощи во всяких житейских нуждах, в частности, он наделен от Господа даром мгновенного перемещения людей по их молитвам на большие расстояния.
«Ашик-Кериб» М. Ю. Лермонтова: контент оригинального текста и соответствие композиций // Творчество М. Ю. Лермонтова: диалог культур. — Ереван: Изд. дом Лусабац, 2014. — С. 59–79. 2) Андроников И. Л. Лермонтов: Исследования и находки. М., 1977. — 647 с. 3 Вацуро В. Э. О Лермонтове: Работы разных лет. — М., 2008. — 448 с. 4) «Давид Сасунский». Армянский народный эпос / Предисл. И. Орбели. Армянский народный героическиэпос. Пер. с арм. М.: ГИХЛ, 1957. 5) Даронян С. К. «Ашик-Кериб» Лермонтова и армянские записи сказания // «Вестник общественных наук» АН АрмССР. Ереван, 1974. — № 4. — С. 79–92. 6) Даронян С. К. Лермонтов и армянская действительность (20–60-е гг. XIX в.) // Лермонтов и литература народов Советского Союза. — Ереван: ЕГУ, 1974. — С. 259–300. 7) Ениколопов И. К. К сказке «Ашик-Кериб» Лермонтова // Лермонтов М. Ю. Ашик-Кериб. Турецкая сказка. — Тбилиси: Груз. художник, 1941. — С. 11–17. 8) Лермонтов М. Ю. Собр. соч.: В 4 т. / АН СССР. Институт русской литературы (Пушкинский дом). Изд. второе, испр. и доп. — Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1979–1981. — Т. 4. Проза. Письма. 1981. 9) ЛЭ. — 784 с.; 10) Мануйлов В. А. М. Ю. Лермонтов и его запись сказки об Ашик-Керибе // Ашик-Кериб. Сб. к постановке балета в Ленинградском государственном академическом Малом оперном театре. — Л., 1941. — C. 5–41; 11) Мифологический словарь / Гл. ред. Е. М. Мелетинский. — М.: Сов. энциклопедия, 1991. — 736 с.; 12) Москвин Г. В. Сказка «Ашик-Кериб» и ее роль в любовном конфликте романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» // М. Ю. Лермонтов: русская и национальные литературы. — Ереван: Изд. дом Лусабац, 2011. — С. 152–166; 13) Очман А. В. Лермонтов и Армения: точки соприкосновения // М. Ю. Лермонтов: русская и национальные литературы. — Ереван: Издательский дом Лусабац, 2011. — С. 177–189.
А. М. Амирханян, Е. В. Белоусова