ОДОЕВСКИЙ
Владимир Федорович (1804 – 1869),
князь. Двоюродный (брат А. И. Одоевского). Писатель и критик, человек разносторонних знаний, всерьез занимавшийся философией, музыкой, математикой, физикой, химией, медициной, географией, педагогикой. Его — называли Фаустом за страсть к наукам, к исследованию, к делу. Сам же себя он сравнивал с Дон-Кихотом, поборником добра и справедливости. В 1824–1825 гг. О. вместе с Кюхельбекером издавал альманах «Мнемозина». Позднее помогал А. С. Пушкину в издании «Современника», в котором он поместил и несколько своих произведений. О. был вторым редактром-издателем — наряду с Краевским — «Отечественных записок». «Ты наш, — писал О. из сибирской ссылки Кюхельбекер, — тебе и Грибоедов, и Пушкин, и я завещали все наше лучшее; ты перед потомством и отечеством представитель нашего времени» [2].
— играли Даргомыжский, Глинка, приезжие знаменитости — Лист, Берлиоз, Вагнер.
«Когда я в первый раз был у Одоевского, он произвел на меня сильное впечатление. Его привлекательная, симпатичная наружность, таинственный тон, с которым говорил он обо всем на свете, беспокойство в движениях человека, озабоченного чем-то серьезным, выражение лица, постоянно задумчивое, размышляющее, все это не могло не подействовать на меня. Прибавьте к этому оригинальную обстановку кабинета, уставленного необыкновенными столами, с этажерками и с таинственными ящичками и углублениями; книги на стенах, на столах, на диванах, на полу, на окнах — и притом в старинных пергаментных (вероятно — кожаных, так как пергамент во времена Древней руси был тем же материалом, чем стала впоследствии бумага — мон. Лазарь.) переплетах <…> портрет Бетховена <…> различные черепы, какие-то необыкновенной формы склянки и химические реторты. Меня поразил даже самый костюм Одоевского: черный шелковый вострый колпак на голове и такой же длинный допят сюртук — делали его похожим на какого-нибудь средневекового астролога или алхимика» [3].
Л. начал бывать у О. с 1838 г.. Они встречались также у Карамзиных, Виельгорских, Краевского, Жуковского. Нередко О. заезжал на квартиру к Л., — у них появились общие интересы, общие дела.
В мае 1840 г. Л. сделал шутливую надпись на экземпляре 1-й части «Героя нашего времени» жене О. княгине Ольге Степановне (урожденной Ланской), — под заглавием «Герой нашего времени», как бы продолжая его, следует: «упадает к стопам ее прелестного сиятельства, умоляя позволить ему не обедать» [1].
и Павла). Эти записи должны были напоминать Л. о его последнем серьезном разговоре с О. о Христе, о евангельской любви, об апостоле Павле (Л. не находил в обществе никого, с кем можно было бы углубиться в эти тревожившие его, и особенно сильно в последнее время, вопросы, — поэтому он не упускал возможности побеседовать с О. — и в Царском Селе, и в Петербурге). Кроме записной книжки О. подарил ему церковнославянское «Добротолюбие», сборник аскетических писаний святых отцов древности, переведенных с греческого. Конечно, Л. (и именно его) не могла не заинтересовать эта классическая книга, преисполненная тончайших духовных прозрений, возносящая над земной жизнью, поучающая и наставляющая на основе тысячелетнего монашеского опыта задающая душе человеческой труднейшие уроки.
На записной книжке О. сделал надпись: «Поэту Лермонтову дается сия моя старая и любимая книга с тем, чтобы он возвратил мне ее сам и всю исписанную» [4]. Уже в дилижансе, на пути из Петербурга в Москву, Л. начал писать в этой книге стихи («Спор»). В Москве появились «Сон», «Утес», «Они любили друг друга так долго и нежно…» (это стихотворение он перечеркнул), «Тамара», где-то на пути (может быть в воронежской гостинице) — «Свиданье» и «Листок», потом в Пятигорске — «Выхожу один я на дорогу…», «Нет, не тебя так пылко я люблю…», «Морская царевна» и «Пророк» (прямо связанный с евангельскими выписками О. в этой книжке). Пожелание О. о том, чтобы поэт возвратил ему «исписанную» книжку «сам» — не исполнилось. Ее привез и отдал О. А. А. Хастатов («Сия книга покойного Лермонтова возвращена мне Екимом Екимовичем Хастатовым 30-го декабря 1843 г.. Кн. В. Одоевский»). Один только О. увидел в Л. первые признаки поворота его к культуре православной; — и признаки сильные, одухотворенные мощным духом поэта. Перед ним открывался, может быть, главный его путь.
— М.: Современник, 1891 (Собр. соч. под ред. Висковатого, Т. 6). — С. 361– 362; 2) Мазья М. Г. А. С. Грибоедов в стихах и дневнике В. К. Кюхельбекера // А. С Грибоедов: Материалы к биографии: Сборник науч. тр. — Л.: Наука Ленингр. отд-ние, 1989. — С. 178; 3) Панаев И. И. Литературные воспоминания. — Л.: Academia, 1928. С. 148–149; 4) Андроников И. Л. Лермонтов. Исследования и находки. — М.: Худ. лит., 1977. С. 620; 5) Иванова Т. А. Москва в жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова. — М.: Московский рабочий, 1950. — С. 185–186; 6) Герштейн Э. Дуэль Лермонтова с Барантом // М. Ю. Лермонтов / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). — М.: Изд-во АН СССР, 1948. Кн. II. — С. 399. (ЛН; Т. 45/46); 7) Эйхенбаум Б. М. Статьи о Лермонтове, М.—Л.: Издательство АН СССР, 1961. С. 189–190; 8) Нейман Б. В. Фантастическая повесть Лермонтова // Науч. докл. высш. школы. Филол. науки, 1967. № 2. — С. 14–24; 9) Зильберштейн И. С. Лучшая заруб. коллекция реликвий рус. культуры // Огонек, 1970, № 5. С. 17–21; 10) Вацуро В. Э. Последняя повесть Лермонтова // М. Ю. Лермонтов: Исследования и материалы. — Л.: Наука, Ленингр. отдние, 1979. — C. 223–252.
Мон. Лазарь (Аф