МЯСКОВСКИЙ
Николай Яковлевич (1881–1950).
русский композитор, педагог, музыкальный критик. Доктор искусствоведения (1940). Народный артист СССР (1946). Лауреат пяти Сталинских премий (1941, 1946 — дважды, 1950, 1951 — посмертно). Автор одного из самых значит. вокальных циклов на стихи Л. Композитору особенно близка зрелая лирика Л. со свойственной ей глубиной мысли, мудрой простотой и человечностью. М. создал цикл из 12 романсов для голоса с фп. (в его сб.: Романсы, М., 1937): «Казачья колыбельная»; «Выхожу один я на дорогу»; «Нет, не тебя так пылко я люблю»; «К портрету» («Как мальчик кудрявый резва»); «Солнце» («Как солнце зимнее прекрасно»); «Они любили друг друга»; «В альбом» («Как одинокая гробница»); «Ты идешь на поле битвы»; «Она поет и — звуки тают»; «Не плачь, не плачь, мое дитя»; «Из альбома С. Н. Карамзиной»; «Прости! — мы не встретимся боле».
«Казачья колыбельная», в известной мере определяет и его стиль — мелодический, и его эмоциональный «тонус» — светлый, открытый. «Казачья колыбельная» — это именно песня, а не романс. Основное музыкальное содержание сосредоточено здесь в мелодии, развертывающейся свободно и раскрепощенно. Начинаясь неторопливым колыбельным покачиванием, во второй части куплета мелодия переходит в широкую, свободно льющуюся напевную мелодию.
«Выхожу один я на дорогу» композитор гораздо ближе подходит к классическому типу русской элегии с ее ритмикой и интонационной сдержанностью. Эта мерность присуща самому стихотворению Л.: каждый стих начинается одинаковой ритмической формулой, после которой всегда следует цезура. Композиция этого стихотворения симметрична. Его начало — это светлый, безмятежный пейзаж. Но величественному спокойствию природы противопоставлена мятежная душа человека, тщетно ищущая «свободы и покоя». А далее следует новое обращение к природе, желание слиться с ней.
Та же композиция лежит и в основе романса. Спокойная, задумчивая мелодия, на фоне «зыблющейся» фигуры сопровождения, постепенно приобретает все большую взволнованность, приходя к декламационному музыкальному произнесению слов: «Уж не жду от жизни ничего я…».
В цикле есть романсы в танцевальном ритме, по давней традиции используемом как средство портретной характеристики. Романс «К портрету», написанный в легком, порхающем движении вальса с капризными замедлениями и ускорениями, с неожиданными «уходами» от тонального центра. Все очень просто, и мелодия, и сопровождение, но этими скупыми средствами в музыке живо нарисован и внешний облик и характер женщины, о которой поэт сказал: «То истиной дышит в ней все,/То все в ней притворно и ложно…/Понять невозможно ее, /Зато не любить невозможно».
«Нет, не тебя так пылко я люблю» и «Они любили друг друга»), относятся к интереснейшим страницам цикла. В особенности во втором из них поражает верно найденная музыкально- поэтическая интонация, делающая особенно весомым и значительным каждое слово. Именно она определяет собою здесь все остальные выразительные элементы: и характерный синкопированный ритм, как будто ритмическое движение все время тормозится невидимыми препятствиями, и гармонические «сдвиги», отражающие и подчеркивающие самые тонкие интонационные детали. Вместе с тем в этом романсе сохраняется напевность.
По отзывам критики 1930-х гг., цикл М. представляет собою «лирику сильной и большой мысли, сложных психологических образов… Психологической тонкости лермонтовского цикла как нельзя лучше соответствует гибкая декламационность вокальной партии, фактурное и гармоническое богатство фортепианного сопровождения» [2; 74].
— М., 1968— С 33–71; 2) Громан А. О советском романсе // Советская музыка, 1939, № 12 — С. 73–78; 3) Скребкова-Филатова М. О романсах Мясковского // Муз. жизнь, 1972, № 7.—С 15–16; 4) Громан-Соловцов А., Рыжкин И. Музыкальное радиовещание за год // Советская музыка. 1933. № 4. С. 60, 65-85.
В. В. Шмелева