БАРАТЫНСКИЙ ЕВГЕНИЙ АБРАМОВИЧ
БАРАТЫНСКИЙ Евгений Абрамович (1800-44), рус. поэт. Личное знакомство его с Л. состоялось 3 февр. 1840 у В.Ф.Одоевского в Петербурге (Г. Хетсо, с. 213). Б. сообщал жене: «Познакомился с Лермонтовым, который прочел прекрасную новую пьесу; человек без сомнения с большим талантом, но мне морально не понравился. Что-то нерадушное, московское». 9 мая 1840 оба поэта присутствовали на обеде в честь Н.В.Гоголя у М.П.Погодина. Существовало предположение (мало обоснованное), что стих. Б. «Когда твой голос, о поэт» (1843) - отклик на смерть Л. В пересказе П.А.Плетнева известны отзыв Б. о Л. как подражателе Пушкина и сдержанно положит. оценка Б. «Героя нашего времени» как произв., ориентированного на «нынешнюю французскую прозу» (Э. Сю, О. Бальзак). По воспоминаниям Е.А.Сушковой, Л. в 1834 цитировал ей наизусть стих. Б. «Уверение» («Нет, обманула вас молва», 1829), как наилучшим образом выражающее его состояние; воздействие этого произв. можно обнаружить в стих. Л. «Расстались мы; но твой портрет» (1837).
Е. А. Баратынский. Литография (Ф. Шевалье) 1840-х гг.
В творчестве Л. заметны следы внимат. чтения Б.: реминисценции и парафразы из поэм «Наложница» (1831; ср. диалог Веры и Елецкого и диалог Тамары и Демона в «Демоне» Л.), «Эда» (1824-26; ср. отрывок «Лишь мраки ночи низойдут» и отрывок из «Демона» «Лишь только ночь своим покровом»), «Переселение душ» (1829; ср. описание пальмы у Б. и «Ветку Палестины» Л.), а также сюжетное сходство стих. «Измученный тоскою и недугом» Л. и «Оправдание» (1824<27>) Б. Самый образ демонич. обольстителя, героя «Эды», был, по-видимому, использован Л. в незаверш. романе «Княгиня Лиговская» (образ Печорина) и отчасти в «Герое...».
Большое значение для исследования творч. связей Л. и Б. имеют типологич. особенности их поэзии. Лирич. герой Б. - человек трагич. судьбы, интеллектуального, аналитич. склада, во многом родствен лермонт. герою. Обновив традиц. элегию и сблизив ее с личностной филос. поэзией мысли, Б. расширил возможности поэзии и утвердил новое качество лиризма, воспринятое и усиленное затем в лирике Л. В творчестве Б. разрабатываются мн. темы и мотивы, к-рые волновали и Л.: земли и неба, смерти, трагич. разлада между идеалом и действительностью, поэтом и современностью (ср. «Последний поэт», 1835; «Рифма», 1840, Б. и «Поэт», 1838; «Не верь себе», 1839; «Пророк», 1841, Л.), столкновения человека с враждебной судьбой, «самовластным роком».
Значит. место у Б. занимает морально-филос. проблематика, стремление показать раздвоенность, внутр. противоречивость человеческой природы, соотносительность и взаимосвязанность добра и зла (ср. предисл. к «Наложнице» Б. и «1831-го июня 11 дня», «Мой демон», «Дума» Л.). В трагич. любовной лирике Б. раскрывается история сложных отношений героя с возлюбленной; в поэмах бытовой план переплетается с философским. Все это близко и лермонт. творчеству. Можно говорить о пафосе сомнения и отрицания, объединяющем лирику обоих поэтов.
Вместе с тем между Л. и Б. обнаруживаются принципиальные различия. Характерные для ранних стихов и поэм Л. мотивы мятежа, гордого протеста у Б. как бы изначально «погашаются» скорбной рефлексией, связанной с признанием неотвратимости разрушит. силы земных страстей, опустошающих и «иссушающих» душу человека. Лермонт. жажде действия, жизни в поэзии Б. противопоставлены эмоц. сдержанность, «спасительность» бездействия и «блаженство бесчувствия» - как безотрадные, но неоспоримые итоги человеческого опыта.
Сходные темы получают у обоих поэтов существенно отличную трактовку; таков общий у Л. и Б. конфликт с совр. об-вом (у Л. - «светом», «толпой»): Л. вступает со «светом» в напряженно-полемич. психологич. отношения, в то время как Б., тяжело переживавший в последние годы разлад с современниками, воспринимает этот разлад как полную безответность и «глухоту» мира («Осень», 1836-37; «На посев леса», 1842).
Соч.: Полн. собр. соч., т. 1, СПБ, 1914, с. 303; Стихотворения, М., 1976.
Лит.: Белинский, т. 6, с. 481; т. 12, с. 85; Шевырев, с. 534; Переписка Я.К.Грота с П.А.Плетневым, т. 2, СПБ, 1896, с. 112; Шувалов (1), с. 310-11; Семенов (3), с. 231-40; Гудзий Н. [рец. на кн. Семенова], «Изв. ОРЯС Росс. АН», 1917, т. 22, кн. 2, с. 383-84; Эйхенбаум (3), с. 40-44; Эйхенбаум (12), с. 194-96; Сушкова, с. 176; Гинзбург (1), с. 62-64, 80-83, 92-95; Розанов И. (4), с. 789-90; Тойбин И., Поэма Баратынского «Эда», «РЛ», 1963, № 2, с. 118-19, 128-29; Тойбин (2), с. 67-69, 85-86; Коровин (3), с. 320-27; Журавлева (2), с. 8-10; Федоров (2), с. 131-33; Хетсо Г., Евгений Баратынский. Жизнь и творчество, Осло, 1973, с. 213-14; его же, Лексика стих. Л. Опыт количеств. описания, Осло, 1973; Щемелева Л. М., О рус. филос. лирике XIX в., «Вопросы философии», 1974, № 5.