В одной из частных коллекций в альбоме с засушенными цветами и надписью на титульном листе: «Выборные стихи. Денежниково. 4-го января 1870» было обнаружено стихотворение, озаглавленное «К портрету бабушки Ольги Николаевны Талызиной».
Не говорите: «Кисть и краски хороши».
Они ничто пред тем, что видите в портрете,
Что вместе редко так встречается на свете:
И прелести лица, и прелести души.
Ниже на этой же странице с переносом на соседнюю вписано известное лермонтовское стихотворение «Нет, я не требую вниманья...» Под стихами обозначено имя автора — «М. Лермонтов». И это имя, и заглавие первого стихотворения подчеркнуты пунктирной линией, как бы объединяющей эти записи и отделяющей их от других. Что это такое? Неизвестное ранее стихотворение Лермонтова? Попробуем разобраться.
Написано оно шестистопным ямбом с опоясывающей рифмой (авва). Из всех стихотворных размеров наиболее часто Лермонтов использовал ямб, однако предпочитал четырехстопный. Шестистопный ямб составляет всего 6% в его творческом наследии, т. е. 21 произведение.
Опоясывающая рифма встречается в поэзии Лермонтова довольно часто и в разные периоды творчества. Например, в стихотворениях «Кавказ» (1830), «Завещание» (1831), «Нет, не тебя так пылко я люблю» (1840) и др. Сочетание же шестистопного ямба и опоясывающей рифмы находим в стихотворении «Сонет» (1833), в некоторых строфах «Умирающего гладиатора» (1836), написанного вольной рифмой.
С отрицательной частицы «не» начинается у Лермонтова 20 стихотворений. Этот типично лермонтовский прием в данном случае налицо. Да и обращение к портрету — тема, встречающаяся не однажды у Лермонтова. Вспомним «На картину Рембрандта» (1831), «Портрет» (1831), «К портрету» (1840). Проверка стихотворения по частотному словарю языка Лермонтова показала, что все составляющие его слова характерны для лермонтовской стихотворной лексики и частота их употребления колеблется от 6 («встречаться») до 6730 («прелесть») раз.
И, наконец, самое бесспорное доказательство авторства Лермонтова найдено проверкой по словарю его рифм. Рифма «хороши — души» встречается неоднократно в поэзии Лермонтова. Другая же — «портрет — свет» — достаточно редкая по сравнению с первой, оказывается уже использовалась Лермонтовым в стихотворении «Булевар» (1832):
Приметна спесь в их пошлой болтовне,
Уста всегда сказать готовы: нет.
И холодны они, как при луне
Нам кажется прабабушки портрет;
Когда гляжу, то, право, жалко мне,
Что вкус такой имеет модный свет.
Как видим, все перечисленные аргументы доказывают, что найденное в альбоме четверостишие принадлежит перу Лермонтова. В январе 1870 года его откуда-то переписала себе в альбом внучка Ольги Николаевны Талызиной.
Гампельн Карл Карлович. «Талызина Ольга Николаевна»
Николаевна вышла замуж за Александра Степановича Талызина, управляющего военной канцелярией при московском генерал-губернаторе, тайного советника (с апреля 1849 года). Талызины вырастили девятерых детей — четырех сыновей и пятерых дочерей. Ольга Николаевна 14 лет была председательницей Дамского попечительства о бедных в Москве. Брат Ольги Николаевны Талызиной, граф Валериан Николаевич Зубов, был женат на Екатерине Александровне Оболенской, родной сестре жены Алексея Александровича Лопухина, друга Лермонтова. Как упоминают в своих дневниковых записях Ю. Ф. Самарин и А. И. Тургенев, Лермонтов часто бывал в обществе графа Валериана Зубова и его жены, признанной красавицы, в свое пребывание в Москве по пути на Кавказ в мае 1840 года. Да и сам Лермонтов вспоминал графиню Зубову в письме к Алексею Лопухину от 17 июня 1840 года. Товарищ Лермонтова и сослуживец по лейб-гвардии гусарскому полку Дмитрий Григорьевич Розен доводился Валериану Зубову и Ольге Николаевне двоюродным братом. Как видим, в ближайшем окружении М. Ю. Лермонтова были очень близкие родственники Ольги Николаевны Талызиной. К этому можно добавить, что будучи в Москве в январе 1838 года по пути с Кавказа в Петербург, Лермонтов не раз бывал на Солянке в доме Оболенских, куда его, по всей вероятности, ввел Алексей Лопухин, который в то время ухаживал за княжной Варварой Александровной Оболенской, своей будущей женой. И хотя у нас не имеется прямого свидетельства о личном знакомстве поэта с О. Н. Талызиной, можно с полной уверенностью утверждать, что он не только был знаком с ней, но и хорошо знал ее. Об этом прежде всего говорит содержание самого стихотворения. Оно было написано, по всей вероятности, во время пребывания Лермонтова в Москве в мае 1840 года, когда начавшееся в январе 1838 года знакомство поэта с родственным кругом Талызиных переходило уже в более прочные и дружественные отношения.
Источник: «Тарханский вестник» №12, лл. 35-37.