Гаврилова Е.И. - Портрет Шекспира, рисованный Лермонтовым

Е. И. ГАВРИЛОВА

ПОРТРЕТ ШЕКСПИРА, РИСОВАННЫЙ ЛЕРМОНТОВЫМ

Увидеть забытые остатки старинных, некогда славных коллекций ныне почти немыслимо. Но если случается такое чудо, то к покрытым пылью папкам прикасаешься с жадным любопытством: они могут таить в себе неведомое. Так шестнадцать лет назад в старой квартире на Васильевском острове в Ленинграде, где полвека прожили дети и внуки профессора живописи В. Е. Маковского, среди запущенного бумажного хлама отыскалась папка с гравюрами и рисунками. Они вели свое происхождение из замечательного когда-то собрания известного коллекционера и художественного деятеля Егора Ивановича Маковского (1800 — 1886).¹

Последней владелицей рисунков была художник-реставратор Н. К. Маковская, правнучка Е. И. Маковского, много лет работавшая в Институте им. И. Е. Репина Академии художеств, а начинавшая службу в Русском музее. Ворох неразобранных бумаг семейного архива хранился в одной из комнат старой квартиры ее отца, петербургского архитектора, служившего в Институте гражданских инженеров, К. В. Маковского. Один из рисунков определен мною как портрет Шекспира работы Лермонтова. Тогда же, в 1968 г., я рассказала о нем ленинградским телезрителям. Портрет сделан графитным и итальянским карандашом и чуть тронут сангиной. Плотный желтоватый лист золотообрезной бумаги (размер его 26 × 20 см) явно изъят из альбома. Слева на листе — печатка коллекции Е. И. Маковского. В правом нижнем углу несколько затертая, не очень отчетливая на первый взгляд подпись и дата: «М. Ю. Лермонтов. 1832 в <нрзб> генваря».²

Есть известные основания предполагать, что это автограф поэта. Рисунок подписан двумя инициалами и фамилией. Подпись тождественного начертания (характер двух заглавных и всех строчных букв, расстояния между буквами, характер связей между ними) встречается, например, на рисунке итальянским карандашом, подаренном А. С. Солоницкому при отъезде Лермонтова из Москвы осенью 1832 г.; на сепии «Сражение» (1830) и на акварели «Испанец с фонарем и монах» (1831). Подпись с двумя инициалами до сих пор встречалась лишь в автографах стихотворений Лермонтова. Так подписал поэт, например, стихотворение «Родина».

На обороте другой рукой начертаны та же дата и четверостишие, представляющее собой неизвестный доныне отклик на смерть Лермонтова:

Не от булатной шашки дикого черкеса
Убит любимый наш поэт,
Его убил бездарный, злой повеса
И что ж? Убийцу терпит свет!

Молодой Шекспир изображен в камзоле с отложным воротником; завернувшись в плащ и скрестив под ним руки, он пристально смотрит на нас с листа. Очень высокий лоб, тонкие черты, мягкие кудри, изящно закрученные усы и небольшая вьющаяся бородка — все это знакомо по позднейшим интерпретациям шекспировского облика, но не связано конкретно ни с одним из известных его изображений, ставших каноническими. Он далек от портретов так называемого «фелтоновского» типа, изображающих безбородого Шекспира с небольшими усами и гладкими волосами, одетого в расшитый камзол. Ближе всего рисунок Лермонтова к «чендосскому» типу,³ пожалуй самому популярному из живописных изображений драматурга, судя по множеству гравюр и литографий, воспроизводящих или варьирующих это изображение сравнительно молодого Шекспира с вьющимися волосами, бородкой, усами и серьгой в ухе. Может быть, одна из гравированных реплик этого портрета и вдохновила юного Лермонтова, рисовавшего, а точнее реконструировавшего по «чендосскому» типу образ молодого, красивого Шекспира. Но рисунок типологически связан и с так называемым «д'Авенантовским бюстом»⁴ молодого Шекспира с кудрями до плеч, с высоким выпуклым лбом, усами и небольшой бородкой, с легким изломом бровей и носом с горбинкой. Те же черты и в «кассельштедской маске».⁵ достоверен. Он своеобразен и даже чуть-чуть автопортретен (свидетельство тому напряженная пристальность взгляда, как бы устремленного в зеркало, да и форма глаз). Лермонтов словно пропускает образ Шекспира сквозь призму собственного мировосприятия. Отсюда

отчетливо романтическое звучание портрета — поза Шекспира, драпирующегося в плащ, огненный взгляд и мятежный излом бровей. И в этом суть лермонтовского замысла, его безусловная оригинальность.

Лермонтов всерьез занялся рисованием по приезде в Москву. В Благородном пансионе при Московском университете под руководством Солоницкого он осенью 1827 г. перерисовал «контуры» из популярного пособия Прейслера, а затем перешел к рисованию с гравюр и гипсов. «Милая тетенька, — пишет Лермонтов М. А. Шан-Гирей в 1827 г., — <...> мой учитель говорит, что я еще буду их (контуры, — Е. Г.) рисовать с полгода; но я лучше стал рисовать, однако ж мне запрещено рисовать свое» (6, 403). В конце 1828 г. он сообщает: «Скоро я начну рисовать с (buste) бюстов... » (6, 404). Систематические занятия и увлеченность быстро развили природное дарование, и с начала 1830-х гг. Лермонтов рисовал мастерски — шаржи, лошадей, батальные сцены. «Шекспир» — одна из первых портретных работ. Навык школы, а может быть, и воздействие используемого оригинала ощущаются здесь в тщательной и детальной моделировке головы. Но какими широкими, свободными штрихами набросана фигура! В них — своеобразие собственно лермонтовской графической манеры. Такие клубящиеся, уверенно-небрежные линии будут свойственны экспрессивной графике Лермонтова уже в ближайшие годы. Графические параллели рисунку можно встретить в юнкерском альбоме 1832 — 1834 гг.: те же свободные, «винтовые» штрихи (в трактовке кустов и деревьев) в рисунках, изображающих всадников, гулянья, прогулки. Отметим, что Лермонтов не любил и не умел рисовать руки (вспомним его акварельный «Автопортрет в бурке»). И в рисунке — руки Шекспира скрещены под плащом и не видны.

Лермонтов создает портрет Шекспира в необычайно напряженный период поэтического творчества. В 1830 — 1831 гг. написано около двухсот стихотворений, десять поэм и три драмы. Именно на исходе «года трагических развязок», омраченного смертью отца и любовной драмой (разрыв с Н. Ф. Ивановой), рождается замысел трагедии, по образцу шекспировских, на античный сюжет, навеянный «Жизнеописаниями» Плутарха. Лермонтов помечает в своей тетради 1831 — 1832 гг.: «Написать трагедию: „Марий, из Плутарха“» (6, 375). И набрасывает план ее, перекликающийся в деталях с «Гамлетом». А в письме к М. А. Шан-Гирей (февраль 1832 г.) восторженно восклицает: «Вступаюсь за честь Шекспира. Если он велик, то это в Гамлете; если он истинно Шекспир, этот гений необъемлемый, проникающий в сердце человека, в законы судьбы, оригинальный, то есть неподражаемый Шекспир, — то это в Гамлете» (6, 407).⁶

Как же попал лермонтовский рисунок в художественное собрание Е. И. Маковского? Мы не знаем, бывал ли Лермонтов в скромном полуособняке Дворцовой конторы в Кремле, который занимал Маковский. Но, как утверждают современники, этот дом в 1830-х гг. был одним из культурных центров Москвы. В нем собирались известные художники и литераторы, музыканты и актеры. Сам Егор Иванович недурно рисовал (в 1834 г. он даже получил от Академии художеств серебряную медаль за представленные рисунки), а его жена Любовь Корнеевна превосходно пела. По свидетельству Я. Д. Минченкова, Маковских навещал Пушкин (видимо, в 1836 г., когда в Москве гостил Брюллов). Имя Маковского прославили сыновья и внуки (назовем лишь знаменитых живописцев К. Е. и В. Е. Маковских, художественного критика и поэта С. К. Маковского). Но и сам он заслужил благодарную память потомков, предложив в 1830 г. организовать для художников и любителей искусства Натурный класс. Спустя два года, при его участии, в Москве был открыт Художественный кружок, преобразованный впоследствии в Училище живописи и ваяния (ныне Институт им. В. И. Сурикова Академии художеств). Лермонтов, конечно, не мог не знать об открытии в 1830 г. Натурного класса, живо интересовавшего всех поклонников изящных искусств, равно как и об организации в 1832 г., по инициативе Маковского, Художественного кружка, получившего поддержку в самых разных слоях московского общества. Так, существенную помощь кружку оказывал художник-любитель Ф. Я. Скарятин, адъютант московского генерал-губернатора. Одно время кружок нашел приют в доме М. Г. Павлова, бывшего инспектора Благородного пансиона и профессора Московского университета. Павлов, по словам П. А. Висковатого, весьма интересовался рисунками Лермонтова и собирал их. Е. И. Маковский мог, конечно, получить рисованный портрет после гибели поэта от Павлова или от Солоницкого, а может быть и от другого лица. В 1886 г., после кончины Е. И. Маковского, остатки разрозненной его коллекции переместились в Петербург. Но если он не был первым владельцем рисунка, то кому все-таки подарил Лермонтов перед отъездом из Москвы портрет Шекспира, им рисованный? И чьей рукой написаны на оборотной стороне листа гневные строки, посвященные памяти поэта?

Сноски

¹ О Е. И. Маковском см.: Давние встречи: Из воспоминаний А. Н. Андреева. — Рус. арх.,1890, № 7, кн. 2, с. 354 — 356.

²

³ Воспроизводятся в первом издании сочинений Шекспира (1623), приписаны Р. Бербеджу (см.: Шекспир. Полн. собр. соч. Спб., 1904, т. 5, ил. 67, с. 467).

⁴ Воспроизведен в указанном собрании сочинений Шекспира, т. 5, ил. 68.

⁵

⁶