Роман М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» на карачаево-балкарском языке [1]
Имя Михаила Юрьевича Лермонтова для горцев - неотъемлемая часть культуры Кавказа. Всем известно, как нежно любил Кавказ Лермонтов и с каким восхищением писал он о народах Кавказа.
Что может быть человеку дороже матери?! Лермонтову казалось, что здесь он слышал голос покойной матери. Так, в стихотворении «Кавказ» еще в 1830 году он писал:
В младенческих летах я мать потерял.
Та степь повторяла мне памятный глас.
За это люблю я вершины тех скал,
Люблю я Кавказ.
Во времена Лермонтова карачаевцы, балкарцы не имели своей письменности, не были знакомы и с русской графикой, поэтому не знали и Лермонтова. Сейчас мы читаем Лермонтова на русском языке, но, несмотря на это, некоторые произведения его переводили и переводят на карачаево-балкарский язык. Как ни странно, произведения русских писателей в 1930-х годах больше переводили на карачаево-балкарский язык, чем теперь. Это объясняется тем, что на карачаево-балкарском языке для школьных хрестоматий в те годы не хватало произведений местных авторов. Поэтому и переводили русские школьные хрестоматии. Так были переведены на наш язык некоторые произведения И. А. Крылова, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя, И. С. Тургенева, Н. А. Некрасова, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, В. В. Маяковского, М. А. Шолохова и др.
Как известно, в годовщину столетия со дня рождения Лермонтова началась Первая мировая война, и поэтому не удалось выпустить хорошее юбилейное издание. А в годовщину столетия со дня гибели поэта началась Великая Отечественная война - опять не удалось выпустить юбилейное издание, как это намечалось. До Октябрьской революции карачаевцы, балкарцы, как я уже сказал, не имели своей письменной литературы и поэтому не могли отметить столетие со дня рождения Лермонтова. А в 1941 году в городе Карачаевске некоторые стихотворения, поэмы и сказка «Ашик-Кериб» вышли отдельным изданием, а в Нальчике был издан роман «Герой нашего времени».
Но слово «герой» звучит в прямом смысле, то есть как «батыр». Приведу несколько примеров из текста романа. Печорин о «Княжне Мэри» говорит так: «Эта княжна Мери прехорошенькая. У нее такие бархатные глаза, именно бархатные». Здесь он говорит, восхищаясь прелестью ее глаз, но на карачаево-балкарском языке бархатные глаза - «къатапа кезле» - это просто бессмыслица. У нас нет такого сравнения. Здесь переводчик должен был искать равнозначное сравнение на родном языке, иногда буквальный перевод ничего не дает или получается бессмыслица. Например, по-русски говорят: «У него сыновья как орлы», если они хорошие сыновья. Если эти слова буквально перевести на наш язык - «ананы джашлары къушлачадыла», - получается непонятное. А если по-карачаевски сказать: «Аны джашлары джылан- лачадыла», то есть «его сыновья как змеи», то это то же самое, что по-русски «сыновья как орлы».
«Я пожал плечами, повернулся и ушел». В нашем языке нет выражения «пожал плечами», хотя на практике так и делается. Поэтому перевод неясен: «мен имбашларымы джиирдым...». «Пожал плечами» у Лермонтова встречается не один раз.
Вспоминая свою жизнь, Печорин говорит: «Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не пожертвовал для тех, кого любил». У нас в таком смысле нет слова «жертвовал», и потому перевод получился такой: «Мен сюйгенлерим ючюн бир затны да джоймагъанма», то есть «я ничего не расходовал для тех, кого любил».
На вопрос Вернера: «Неужели нет на свете женщины, которой вы хотели оставить что-нибудь на память?» - Печорин отвечает: «Женщины, которые, обнимая другого, будут смеяться надо мною, чтоб не возбудить в нем ревности к усопшему - бог с ними!» Здесь переводчики так и оставили слово «ревность», потому что, хотя карачаевцы, балкарцы, как и все горцы, очень ревнивые, но в карачаево-балкарском языке нет слова, обозначающего это понятие.
«решетка», - закричал Грушницкий. Это слово так и оставили переводчики, потому что на нашем языке нет такого слова.
«Я проникла во все тайны души твоей. и убедилась, что то была надежда напрасная». «Тайны души твоей» переведены не совсем точно, потому что у нас нет слов, точно выражающих это понятие. Перевод звучит так: «мен сени джюрегинги хар джаширыныны хар барсына киргененде...». Таким образом, эти прекрасные слова остались без хорошего перевода.
Покидая Кисловодск и не зная, кто погиб на дуэли, в конце своего письма Вера пишет Печорину: «Прощай, прощай!». В этих двух словах столько жалости, переживания, тоски, жалобы на судьбу, но, к сожалению, перевод получился не такой. На карачаево-балкарском языке слова «до свидания!» и «прощай» звучат одинаково. «Сау къал», то есть «оставайся живым».
В переводе имеются и такие места, где по вине переводчиков есть небольшие отклонения. Слова Печорина: «Вы имели время вчера наговориться» - переведены «сизни тюнене джаншаргъа мадарыгъыз бар эди», то есть «вы имели возможность вчера поболтать». Еще один пример: «и если б кто- нибудь в эту минуту меня увидел, он бы с презрением отвернулся». В переводе получилось «Ол минутда мени адам керсе, ол менден келю чыгъыб, къатымдан кетиб къалыр эди», то есть «если б в эту минуту кто-нибудь меня увидел, он бы с презрением отошел от меня».
Возникает вопрос, могут ли произведения Лермонтова звучать на карачаево-балкарском языке так же хорошо, как в оригинале? Безусловно, да! Поэма «Демон» в переводе Асхата Биджиева звучит так же прекрасно. Но, конечно, как говорят карачаевцы, Лермонтов гениален на его материнском языке, а, как сказал М. Шейхадзе, «он велик на всех языках».
1965
[1] В этой работе авторы перевода не указываются, но в статье «Образ Лермонтова в карачаево-балкарской поэзии» М. А. Хубиев называет имена карачаевских и балкарских поэтов и писателей, выполнивших перевод романа «Герой нашего времени»: М. А. Урусов («Бэла», «Максим Максимыч», «Тамань»), Д. Д. Залиханов («Бэла»), Х. Х. -К. Кациев («Максим Максимыч»), К. С. Отаров («Княжна Мери»), С. Ш. Хочуев («Фаталист»).