Природа Кавказа в поэзии М. Ю. Лермонтова и в карачаево-балкарском устном поэтическом творчестве
То, что Лермонтов был влюблен в горы Кавказа и воспевал их в своих прекрасных произведениях, известно всем; то, что Кавказ никто так не воспевал, как Лермонтов, - это тоже известно всем. А вот как сами горцы говорили о своих горах, о природе Кавказа в первой половине XIX века и в наши дни, известно далеко не всем.
Во времена Лермонтова у горцев Северного Кавказа не было письменной литературы, поэтому и приходится говорить об устном народном поэтическом творчестве. Следует сказать несколько слов и о том, какое место занимает природа Кавказа в поэзии современных карачаево-балкарских поэтов. Карачаевцы и балкарцы - один народ, имеющий один язык, но балкарцы живут в Кабардино-Балкарии, а карачаевцы - Карачаево-Черкесии.
Кавказ для Лермонтова с раннего детства - не просто живописный край, далекий от Тархан, Москвы и Петербурга, а совершенно новый мир. Хотя А. С. Пушкин восклицает: «Смирись, Кавказ: идет Ермолов!», - Лермонтов, покоренный Кавказом, воспевая его природу Кавказа, в жизни горцев стал более известным, чем «известный русский генерал».
До приезда на Кавказ Лермонтов не видел такой разнообразной, богатой природы, но, глядя на все это, он не говорит: «Какая сказка!», как в наше время говорят восторженно приезжие туристы. Он тоже восхищается горами, но говорит совершенно по-другому: «Как сладкую песню Отчизны моей, люблю я Кавказ!»
Лермонтов не ограничивается тем, что говорит о красоте кавказской природы, а создает картинные изображения. Привожу несколько примеров:
Светает - вьется дикой пеленой
Вокруг лесистых гор туман ночной;
Еще у ног Кавказа тишина;
Молчит табун, река журчит одна.
Вот на скале новорожденный луч
Зарделся вдруг, прорезавшись меж туч,
И розовый по речке и шатрам
Разлился блеск, и светит там и там...
(«Утро на Кавказе»)
Кто был в горах, тот знает, что именно так и наступает утро.
Поэма «Черкесы» начинается так:
Уж в горах солнце исчезает,
В долинах всюду мертвый сон...
Человек, живущий в степях, может недоумевать: на вершинах солнце только исчезает, а внизу, в долинах уже темно. Но на самом деле так и получается. В глубоком ущелье солнце может закатиться на два-три, даже на четыре часа раньше, чем на вершинах. Когда солнце начнет исчезать с вершин, в долинах уже будет вечерний мрак.
Или из «Кавказского пленника»:
Последний солнца луч златой
И Эльборус своей главой
Его, как туча, закрывает.
Действительно, первый луч солнца утром рано появляется на Эльбрусе и вечером в последнюю очередь покидает его вершину.
Описание заката или восхода солнца несколько раз встречается в кавказских произведениях Лермонтова. Конечно, такого описания в народной поэзии XIX века карачаевцев, балкарцев нет. Но горцы свои горы, природу Кавказа любили и знали не меньше Лермонтова, а, пожалуй, гораздо больше и лучше. Но сумели ли они все это отразить в своей устной поэзии?
Здесь следует сразу же сказать, что в карачаево-балкарской народной поэзии нет ни одной старинной песни, где воспевалась бы природа Кавказа, красота гор, голубые озера, водопады, причудливые скалы, бурные реки, хвойные леса. Кавказские горы всегда были красивы, но жизнь в горах далеко не всегда была легкой, поэтому горцы почти не замечали этой красоты. Наоборот, они на свою горькую жизнь жаловались, глядя на горы, на плывущие облака, как бы вызывая у них сочувствие. А Лермонтов пишет: «Все, все в этом крае прекрасно».
Горцы свои горы знали очень хорошо, так как жили в горах, никуда не выезжая, и, так как занимались только скотоводством, свое время проводили круглогодично на лоне природы. Но, как уже было отмечено, нет ни одной старинной народной песни, посвященной какой-то горной вершине, бурной речке, озеру и т. д. Больше того, ни в одной старинной песне нет специальных строк, где воспевается природа. Но реки, озера, скалы, поляны, леса, перевалы, звери, птицы, дождь, снег, град, туман, облака, тучи, молния, гром, голубые и белые вершины и сам Эльбрус - всё это есть в старинных песнях, но все они перечисляются в жалобе, в тоске героя песни. Можно говорить лишь об отдельных сравнениях, которые встречаются и в поэзии Лермонтова, и в карачаево-балкарском устном поэтическом творчестве.
Одно из стихотворений Лермонтова начинается так: «Люблю я цепи синих гор...». В народной поэзии горцев часто встречаются «цепи гор» («сын- джыр таула»).
В стихотворении «Спеша на север издалека» о Казбеке говорится так:
Чалмою белою от века
Твой лоб наморщенный увит.
Во многих народных песнях белые вершины называются «белыми башлыками». Белой чалмой горцы называли вершины гор по той причине, что чалму разрешалось носить только тому человеку, кто совершил паломничество в Мекку - мусульманский центр Каабу: чалма считалась более святой, чем родные горы.
В этом же стихотворении поэт говорит: если он на родине забыт, то
... своей метелью,
Казбек, засыпь меня скорей.
В любовной лирике XIX века говорится: если горянку разлучают с возлюбленным, то «пусть проваливаются эти горы».
В стихотворении «Дары Терека» Терек говорит морю Каспию, что принес ему «дар бесценный» - «труп казачки молодой». И Каспий «набе-гающие волны принял с ропотом любви». Есть карачаево-балкарская народная песня «Зарият». Чтобы не выходить замуж за нелюбимого, героиня бросается в волны Кубани. Но здесь от начала до конца слышится жалоба горянки на свою горькую судьбу.
Вершины гор Лермонтов часто называет «зубцами», «зубчатыми». Например, в поэме «Кавказский пленник»:
Хребта Кавказского вершины
Пронзали синеву небес,
И оперял дремучий лес
Его зубчатые стремнины.
В народной поэзии вершины гор очень часто называют именно зубчатыми, зубцами.
«Измаил-Бей» пишется:
И Шат подъемлется за ними
С двумя главами снеговыми.
В карачаево-балкарской народной поэзии, если как-то упоминается Эльбрус, то обычно говорится не о снеговых вершинах, а о ледниках, а когда речь идет о других горах, то упоминается снег.
В «Измаил-Бее» есть строка - «На берегу кипучих вод». В карачаево-балкарской народной поэзии очень часто говорится именно о кипучих водах, которые бьют из-под земли, например, в песне «Солтан-хаджи».
Можно привести многочисленные карачаево-балкарские народные песни, но ни в одной из них природа не радует глаз человека. Например, песни «Татаркъан», «Джандар», «Илияс», «Батыр Басханукъ», «Чёпеллеу», «Отара Кубановых», «Заурбек», «Баракъ», «Къанамат», «Майыл», «Абрек уланла», «Песня Хасана» и многие другие. В исто-рических и героических песнях не воспевается красота гор. Природа присутствует в народных песнях как неотъемлемая часть жизни горцев, но она выступает как свидетель их мрачной жизни, горестной судьбы.
Спрашивается, неужели о красоте гор совсем не говорится в народных песнях карачаевцев, балкарцев? Немного об этом говорится в любовной лирике. Однако любовная лирика, сложенная в первой половине XIX века, почти не сохранилась. Сохранилась любовная лирика конца XIX - начала XX века. В ней говорится о красоте гор, о голубом небе, солнечных лучах на вершинах, белых туманах, быстрых речках, полянах, цветах, ласточках, причудливых скалах, о бесконечных изменениях погоды и т. д. Так, например, в песне «Кемисхан» поется, что герой песни встает утром рано и с любовью смотрит не вершины тебердинских гор. Возлюбленная сравнивается с голубкой, серной на отвесной скале, а в песне «Гокка» - с природой.
А вот слова песни «Кулина»: «Утром в горах восходит солнце, // Соревнуясь с твоей красотой. // Я свои ночи провожу напролет, // Мысленно беседуя с тобой».
Таких примеров можно привести много. Но описание природы, любование природой Кавказа по-настоящему начинается только после Октябрьской революции, когда уже появилась письменная литература и происходит перелом в жизни горцев.
«Кавказ», написанное в 1928 году, то есть ровно через сто лет после написания Лермонтовым поэмы «Черкесы», где впервые воспевается природа Кавказа.
Вот отрывок из стихотворения Иссы Каракотова:
Гордый Кавказ, говорю я тебе салам,
Разным высоким красивым горам,
Из дальних мест плывущим в гости к тебе
Журавлиноглазые красивые горы стоят,
Не открывая длинные ресницы свои,
От злого глаза спрятавшись в белые шали.
(Подстрочный перевод)
«Горянка» в 1930-х годах героиня о своей прежней жизни говорит так:
Я была горянкой,
Померкшей звездой,
Жила в снежных и крутых горах,
Словно луна, окутанная туманом.
(Подстрочный перевод)
В 1930-х годах появляется и знаменитая песня Исмаила Семенова «Эльбрус», ставшая гимном Кавказа.
Эльбрус-красавец смотрит сквозь тучи
Этой вершиной - снежной, могучей -
Налюбоваться не могу.
Если мы сегодня возьмем любого поэта - карачаевца или балкарца, - обязательно найдем в его творчестве любование природой Кавказа. Природу лермонтовского Кавказа мы вновь увидели в поэзии балкарца Кайсы- на Кулиева, у которого очень много произведений, посвященных природе. У него более ста стихотворений, названия которых связаны с горами.
Молний и грома полон простор
Что ж! Пусть опасны дороги гор,
Мужеству здесь учись, душа!
(«В горах»)
Читая некоторые его стихи, легко отождествляешь поэта с лермонтовскими героями: «Да, я люблю косматой бурки взлёт, // И белый треугольник башлыка, // И стук копыт в горах, когда вперед // Уносит конь лихого седока» («Всегда гордился тем, что горец я...»).
«Горы», «В горах», «Старое дерево», «Поют о чем-то все ручьи на свете» и многие другие. Ее поэзия неотделима от природы Кавказа.
У карачаевского поэта Азамата Суюнчева в стихотворениях «Озеро Кара-кёль», «Белая лебедь на синей волне», «Домбай» и многих других воспевается природа Кавказа.
В стихотворении «Облака» карачаевский поэт Назир Хубиев в 44 строках описывает их, фиксируя многочисленные изменения. То они, как отары, ложатся на вершины гор, то, вспыхивая яркой позолотой, небо укрывают собою, то спускаются в ущелья голубые, то лицо горянки укрывают от зноя, то целый день втихомолку глядят в ее лицо, как утро, молодое, то, развернув неслышным взмахом крылья, парят над сказочным Эльбрусом, то с любовью глядят на целый мир. Но из дальнего похода спешат они на родину вернуться.
Или вот другое стихотворение «Ночная гроза» того же автора:
Горы древние седые, горы снеговые,
Громким ропотом органа водопады льются,
Не волна с волною спорит - громовые хоры,
Всё сильней органу вторят - всё прекрасней горы.
Тучи черные взметают огненные стрелы.
Громким ропотом органа водопады льются,
Будто в небе над горами буйволы дерутся.
Нет необходимости приводить всех поэтов, в творчестве которых воспевается природа Кавказа. О том, как все поэты в наше время воспевают природу Кавказа, карачаевская поэтесса Халимат Байрамукова, написавшая на эту тему много стихотворений, пишет так:
К горам не представлено сторожа...
О горы! О вашей красе
И песен написаны горы же.
Конечно, права была Наталья Владимировна Капиева, которая сказала, что Лермонтов открыл для горцев их же Кавказ и воспел природу Кавказа в то время, когда горцы сами не в силах были этого сделать.
«Твоим горам я путник не чужой», «Как я любил, Кавказ мой величавый!», «Прекрасен ты, суровый край свободы!», «Как сына, ты его благослови», «На севере, в стране тебе чужой, // Я сердцем твой - всегда и всюду твой». Не случайно же горцы называют Лермонтова приемным сыном Кавказа. На одной из лермонтовских конференций в Пятигорске Ираклий Андроников как-то сказал: «Пушкина мы любим, а в Лермонтова влюбляемся». Вполне можно добавить, что мы, горцы, читая произведения Лермонтова, и сегодня все больше и больше влюбляемся в свои родные горы. Странно получается: русский ссыльный поэт в первой половине XIX века жил немного на Кавказе и воспел природу Кавказа. Теперь мы, живя постоянно на Кавказе, сами воспеваем природу Кавказа и, чтобы утолить жажду любви к своим родным местам, прибегаем к Лермонтову. Это вполне объяснимо. Для выражения богатых чувств к природе Кавказа просто недостаточно обычных слов. Сердце чувствует это. Прежде всего, не хватает музыкального лермонтовского языка.
Собственные слова на родном языке не устраивают нас самих. Нам дорог Лермонтов. Об этом я старался сказать в своем небольшом стихотворении, посвященном Лермонтову:
Я родился в горах и влюблен в высоту,
Лучше гор ничего я не знаю,
Но чтоб глубже понять родных гор красоту,
Когда радостно мне, сердцу хочется петь,
На вершине я счастья бываю.
Чтобы с горных вершин на просторы глядеть,
Лермонтова стихи я читаю.
Из родного гнезда уезжаю,
Чтобы горы Кавказа всюду были со мной,
Лермонтова стихи я читаю.
1984