Штраль баронесса («Княгиня Лиговская»). — Не имеетъ „никакого понятiя о любви“, хотя «не ребенокъ». По словамъ Печорина, уморила двухъ мужей, теперь за третьимъ, который, къ счастiю его немецъ, и поэтому, верно, ее переживетъ». Дама летъ тридцати, чрезвычайно свежая и моложавая», «съ гордымъ видомъ“. «Слыла неприступной добродетелью». Когда Печоринъ заявилъ, что „решился победить скромность“ баронессы «упрямствомъ», ответила «съ презрительной улыбкой“: — «вы не первые, и вамъ это не удастся».
Штраль баронесса («Маскарадъ»). — «Женщина съ душой», какъ называетъ ее Арбенинъ. Молодая, красивая, светская вдова; задумывается надъ судьбою светской женщины:
„Подумаешь: зачемъ живемъ мы? Для того-ли,
ечно угождать на чуждый нравъ
И рабствовать всегда! Жоржъ Зандъ почти что правъ.
Что ныне женщина? Созданiе безъ воли,
Игрушка для страстей иль прихоти другихъ!
Имея светъ судей и безъ защиты въ свете,
Она должна таить весь пламень чувствъ своихъ,
Иль удушить ихъ въ полномъ цвете.
Что женщина? Ее отъ юности самой
Въ продажу выгодамъ, какъ жертву, убираютъ.
Винятъ въ любви къ себе одной,
Любить другихъ не позволяютъ.
Въ груди ея порой бушуетъ страсть:
Боязнь разсудокъ мысли гонитъ,
И если какъ-нибудь, забывши света власть,
Она покровъ съ нея уронитъ,
Предастся чувствамъ всей душой—
Тогда прости и счастье и покой!
Светъ тутъ: онъ тайны знать не хочетъ; онъ по виду,
е—
Но не снесетъ приличiямъ обиду,
И въ наказанiяхъ жестокъ!..“
Ш. боится света. Полюбивъ Звеенiю, „ничтожный“, жалкiй человекъ“, она, „въ пылу самозабвенья, готова „быть можетъ, такъ отъ скуки, отъ досады, отъ ревности“, къ нему на шею кинуться, моля дать ей два сладкiя мгновенья, не требуя любви, но только сожаленья», и дерзко скажетъ: я твоя!» Но баронесса не хочетъ, чтобы «смехъ толпы пустой, и шопотъ злобныхъ сожале» касался ея имени. Она отводитъ «этотъ смехъ и шепотъ, на свою прiятельницу и бросается въ „цепь ужасныхъ предпрiятiй“. — «Теперь я спасена — полезный мне урокъ», — съ облегченiемъ говоритъ Штраль, направивъ «злословiе света» на ложную дорогу (на Нину Арбенину). «Ужасное предпрiятiе» заходитъ далеко. О судьбе ездичу, пугаетъ баронессу: „Я, — говоритъ она, — хочу его спасти, во что бы то ни стало, — буду просить и унижаться; обличу себя въ обмане, преступленьи»! Штраль решается ехать къ князю; «не требовать любви и не выпрашивать признанья»,
Рее
Забывъ и стыдъ, и страхъ, — все, свойственное намъ.
Нетъ, то обязанность святая.
И жизнь ужъ ждетъ меня иная.
Но я была причиной зла,
И, светъ наве
Теперь все прежнее загладить я пришла.
Я перенесть свой стыдъ готова;
Я не спасла себя — спасу другого».
Она решаетъ бросить све«навеки»; и немедленно уезжаетъ въ деревню. „Фантазiи! Романы!.. Хоть рукой махни“! определяетъ одинъ изъ гостей на балу отъездъ баронессы.
(«Вадимъ»). — Молодой слуга Палицына (см. Вадимъ, стр. 60-я.