ПРОИЗВЕДЕНИЯ ЛЕРМОНТОВА
В НАРОДНО-ПОЭТИЧЕСКОМ ОБИХОДЕ
Статья Георгия Виноградова
Вопросу о фольклорных источниках творчества Лермонтова посвящена небольшая, но содержательная литература. Нельзя сказать, что тема эта разработана полностью и во всех отношениях одинаково удовлетворительно, но важно то, что в науке она поставлена, что для ее решения собран значительный материал1.
Гораздо слабее разработана другая сторона проблемы — о бытовании произведений Лермонтова в народно-поэтическом обиходе. Те отрывочные и случайные сведения, которые имеются в нашем распоряжении, позволяют высказать общее суждение, что творчество Лермонтова не прошло мимо народа, а какой-то частью влилось в состав народной поэзии. В определении объема и характерных черт этой части заключается первоочередная задача исследователя. В меру возможностей, какими я располагаю, можно сделать попытку: 1) объединить имеющиеся в литературе и вообще известные мне материалы, удостоверяющие факт усвоения носителями народной поэзии избранных произведений Лермонтова, факт включения их в народный песенный репертуар, 2) обозначить пути, которыми поэтическое наследие Лермонтова могло проникать и проникало в народную среду, 3) показать некоторые моменты в литературной судьбе созданий поэта, принятых в народную словесность: выяснить условия бытования их в новой среде, проследить характер изменения их содержания и формы.
В виду количественной (а подчас и качественной) скудости прямых источников, относящихся к затронутой теме2, я был вынужден (и счел себя в праве) привлекать показания русских беллетристов и вообще авторов, которые не преследовали научных целей. По той же причине я иногда пользуюсь правом наблюдателя и выступаю здесь как «и́стор» (ϊστωρ).
I
Около восьмидесяти лет назад в печати время от времени стали появляться сообщения о том, что в среде столичного и вообще городского «простонародья» наряду со старинными народными песнями поются романсы и книжные стихотворения, что это явление наблюдается и в провинциальной глуши (в частности, например, в Вологодском крае), где в народный репертуар вошли произведения наших поэтов, в том числе произведения Лермонтова3. В подобных сообщениях надо отметить одну подробность: книжный элемент в песенном народном репертуаре отмечается не как совершенно новое явление, — о нем говорится как о факте уже установившемся, прочно вошедшем в жизнь и быт.
В те же десятилетия, т. е. в 60-х и 70-х годах прошлого века, стихотворения Лермонтова на правах народной песни были замечены у тюремного населения в Восточной и Западной Сибири4. Наличие народных песен на слова Лермонтова за пределами острога отмечается разными авторами в конце прошлого5 и в первой трети текущего столетия в разных местах страны: на русском Севере6, в Сибири за Полярным кругом7, в б. Тверской и Московской губерниях8.
Уже самый факт территориальной распространенности избранных произведений поэта свидетельствует о их популярности в народе. Но что представляют собой приведенные сведения? Почти все это9 — случайные или попутные замечания, сделанные по разным поводам, без какой-либо мысли о поэзии Лермонтова и ее судьбе и без всякого отношения к вопросу о взаимодействии литературы и фольклора. Мало сказать, что это не результат сколько-нибудь планомерных поисков или расспросов, — это случайные заметки, сделанные иногда с неохотой, с раздражением или охулением неграмотных или малограмотных певцов, включивших в свой репертуар произведения книжной поэзии вообще, Лермонтова в частности.
И Пушкин и Лермонтов, читаем у одного автора, «остаются народу неизвестными, если же случайно и попадет в какой-нибудь песенник произведение этих писателей, то, сделавшись достоянием народа, оно так изуродуется, что исчезает всякая возможность определить его смысл»10. Тридцатью годами раньше то же самое, как увидим, писал известный С. В. Максимов.
На протяжении многих десятилетий не только среди ревнителей чистоты старинной самобытной народной песни, но и среди народнословесников-специалистов, даже авторитетных ученых, держался отрицательный взгляд на проникновение в народную среду литературных произведений. Эти произведения считались чуждыми традиционной народной песне, случайными, странными и ненужными в народном репертуаре. Касаясь встречающихся в сборниках народных песен произведений «ненародного происхождения», А. Н. Веселовский писал: «Я не могу сочувствовать такому материальному их <сборников> обогащению, которому не предвидится границ — пока существует различие между поэзией образованного сословия, личной и по-своему условной, и поэтическим преданием простонародья; пока между той и другой существует лишь случайный обмен, который, по крайней мере на одной стороне, отличается не характером усвоения, а всеми признаками внешнего наплыва; пока посредниками между той и другой средой будет являться солдатчина и песенники»11.
полнейшую возможность записать тексты Лермонтова в народной редакции, как увидим, не делали этого. Как бы то ни было, и в то время и позднее произведения «книжные», вошедшие в народно-песенный репертуар, фольклористами-собирателями обычно не записывались, даже отмечались очень редко. Вот почему так скудны наши сведения, относящиеся к теме о Лермонтове в устах народа.
— ясная картина: на громадных пространствах, занятых русским народом по ту и по другую сторону Урала, какая-то доля поэтического наследства Лермонтова давно уже входила составной частью в народный песенный репертуар12.
Примечания
1 П. Владимиров, Исторические и народно-бытовые сюжеты в поэзии М. Ю. Лермонтова. — Чтения в Историческом обществе Нестора Летописца, Киев, 1892, кн. 6, 198—230; Н. , Народные мотивы в поэзии Лермонтова. — «Венок М. Ю. Лермонтову». Юбилейный сборник, М. — П., 1914, 165—195; Л. Семенов, Лермонтов и Лев Толстой, М., 1914. Здесь же назовем специальную статью о фольклорных источниках только одного произведения: П. Давидовский«Песни о купце Калашникове». — «Филологические Записки» 1913, IV—V.
2 Несомненно притом, что какая-то часть источников упущена мною из виду или осталась мне совершенно неизвестной.
3 Вл. Александров, Деревенское веселье в Вологодском уезде. Этнографические материалы. — «Современник» 1864, июль, VII, 175.
4 Ядринцев, Русская община в тюрьме и ссылке, Спб., 1872, гл.: «Острожная поэзия, музыка и тюремное творчество», 125; С. Максимов«Тюремные песни». — Собрание сочинений, изд. «Просвещение», Спб., б. г., IV, 166.
5 Смирнов, Русские народные песни новейшего времени, Спб., 1895.
6 Н. Ончуков— «Известия Отделения Русского Языка и Словесности Академии Наук», Спб., 1910, XIV, кн. 4, 224.
7 В. Богораз, Областной словарь колымского русского наречия, Спб., 1901, 166. — Сб. Отделения русского языка и словесности Академии наук, LXVIII.
ПАМЯТНИК ЛЕРМОНТОВУ В ЛЕНИНГРАДЕ
8 В. Симаков, Народные песни, их составители и их варианты, М., 1929, 106, 107.
9 Говорю: , потому что из круга лиц, писавших на эту тему, исключение должно сделать для Ядринцева, который с бо́льшим вниманием, чем другие авторы, и с бо́льшим пониманием отнесся к факту проникновения произведений поэта в арестантскую среду и к оценке этого явления. — Н. Ядринцев, цит. соч., 125, 131.
10 Н.
11 Отчет о XXII присуждении наград гр. Уварова, Спб., 1880, 199.
12 Понятием «народный репертуар» я пользуюсь здесь как привычным, разговорно-обиходным и вполне достаточным для тех целей, какие ставит себе моя статья.