VI
Почти двое суток покоилось тело поэта в ’Домике”. Здесь и зарисовал его на смертном ложе художник Шведе.
17 июля было произведено освидетельствование тела погибшего поэта.
”При осмотре оказалось, что пистолетная пуля, попав в правый бок ниже последнего ребра, при срастании ребра с хрящом, пробила правое и левое легкое, поднимаясь вверх, вышла между пятым и шестым ребром левой стороны и при выходе прорезала мягкие части левого плеча, от которой раны поручик Лермонтов мгновенно на месте поединка помер. В удостоверение чего общим подписом и приложением герба моего печати свидетельствуем.
Город Пятигорск, июля 17-го дня 1841 года.
Пятигорского военного госпиталя ординатор лекарь титулярный советник Барклай деТолли.
При освидетельствовании тела находились:
Плац-майор подполковник Унтилов.
Заседатель Черепанов.
Исполняющий должность окружного стряпчего Ольшанский 2-й.
Корпуса жандармов подполковник Кушинников”.
Этим внешним освидетельствованием ограничились.
’’Роковая весть быстро разнеслась по Пятигорску, — вспоминала Э. А. Шан-Гирей. — Дуэль — неслыханная вещь в Пятигорске”... В чистой белой рубашке лежал он на постели в своей небольшой комнате, куда перенесли его. Художник Шведе снимал с него портрет масляными красками.
”Столыпин и друзья, распорядившись относительно панихиды, стали хлопотать о погребении останков, — рассказывал Вис- коватый. — Ординарный врач Пятигорского военного госпиталя Барклай де Толли выдал свидетельство, в коем говорилось, что ”Тенгинского пехотного полка поручик М. Ю. Лермонтов застрелен на поле, близ горы Машука, 15-го числа сего месяца и, по освидетельствовании им, тело может быть передано земле по христианскому обряду”.
”По христианскому обряду” священники Пятигорска отказались хоронить Лермонтова: ”убитый на дуэли приравнивается к самоубийцам, а самоубийца — по статье 347-й уголовных законов — лишается христианского погребения”.
В местной газете ” Сезонный листок” сообщалось: ”16 июля собралась масса народу на погребение и панихиду; но священник отказался явиться, ссылаясь на то, что по уставу убитые на дуэли приравниваются к самоубийцам”.
Много лет спустя священник В. Эрастов вспоминал, что ”от- казался от похорон Лермонтова, когда его звал Столыпин”. И потом он не раз подтверждал это.
”Когда собрались все к панихиде, долго ждали священника, который с большим трудом согласился хоронить Лермонтова”, — вспоминала Э. А. Шан-Гирей. Это был священник Скорбя- щенской церкви Пятигорска Павел Александровский, давший согласие только после вмешательства полковника Траскина.
Писарь комендантского управления Карпов рассказывал: ”Является ко мне ординарец от Траскина и передает требование, чтобы я сейчас же явился к полковнику. Едва лишь я отворил, придя к нему на квартиру, дверь его кабинета, как он своим сильным металлическим голосом отчеканил: ”Сходить к отцу протоиерею, поклониться от меня и передать ему мою просьбу похоронить Лермонтова. Если он будет отговариваться, сказать ему еще то, что в этом нет никакого нарушения закона, так как подобною же смертью умер известный Пушкин, которого похоронили со святостью”. ”Я отправился к Павлу Александровскому и передал буквально слова полковника. Отец Павел подумал-подумал, наконец, сказал: ’’Успокойте полковника, все будет исполнено по его желанию”.
15.
... Не было покоя Лермонтову и после смерти. Как будто он предвидел это, написав в 17 лет:
Кровавая меня могила ждет,
Могила без молитв и без креста...
Похороны состоялись 17 июля. Гроб с телом поэта вынесли из ”Домика” на руках четыре товарища покойного и пронесли до самого кладбища. Поручик А. Ф. Тиран был от лейб-гвардии гусарского полка, в котором Лермонтов служил по окончании юнкерского училища. Полковник Безобразов — от Нижегородского драгунского полка, в который Лермонтов был переведен в первую ссылку, А. И. Арнольди — от Гродненского гусарского полка, в котором поэт недолго служил после первой ссылки, Н. И. Лорер — от Тенгинского полка.
Н. Ф. Туровский вспоминал: ”В продолжение двух дней теснились усердные поклонники в комнате, где стоял гроб.
17-го числа, на закате солнца, совершено погребение. Офицеры несли прах любимого ими товарища до могилы, а слезы множества сопровождающих их выразили потерю общую, незаменимую”.
Лечившийся в Пятигорске в 1841 году Полеводин сообщал другу в письме, написанном на 6-й день после похорон: ”Поэта не стало!.. На другой день толпа народа не отходила от его квартиры. Дамы все приходили с цветами и усыпали его оными, некоторые делали прекрасные венки и клали близ тела покойника. Зрелище это было восхитительно и трогательно. 17-го числа в час поединка его хоронили. Все, что было в Пятигорске, участвовало в его похоронах. Дамы все были в трауре, гроб его до самого кладбища несли штаб- и обер-офицеры и все без исключения шли пешком до кладбища... Тут я невольно вспомнил о похоронах Пушкина. Теперь 6-й день после этого печального события, но ропот не умолкает, явно требуют предать виновного всей строгости закона, как подлого убийцу”.
”Народу было много-много, и все шли в каком-то благоговейном молчании, — рассказывала Э. А. Шан-Гирей. — Это меня поражало, — добавляет она, — ведь не все же его знали и не все его любили! Так было тихо, что только слышен был шорох сухой травы под ногами”.
’’Трудно себе представить, какое грустное впечатление произвела на всех эта весть. Лермонтов убит. Лермонтов убит, вот что только слышалось на улицах и домах Пятигорска”.
Ценны воспоминания о похоронах Лермонтова коллежского асессора Рощановского. Сохранились эти воспоминания в дошедшем до наших дней ”Деле о погребении Лермонтова”. ”Дело” это возникло по доносу Эрастова на того священника, который ”хотя настоящего погребения над телом Лермонтова и не совершил, но не следовало и провожать его... в церковном облачении и с подобающей честью”.
Рощановского, как присутствовавшего на похоронах, допрашивали следователи, расследовавшие кляузу.
”В прошлом 1841 году, в июле месяце, кажется 18 числа, в 4 или 5 часов пополудни, я, — рассказывал Рощановский, — слышавши, что имеет быть погребено тело поручика Лермонтова, пошел, по примеру других, к квартире покойника, у ворот коей встретил большое стечение жителей г. Пятигорска и посетителей Минеральных Вод, разговаривавших между собою: о жизни за гробом, смерти, рано постигшей молодого поэта, обещавшего много для русской литературы. Не входя во двор квартиры сей, я с знакомыми мне вступил в общий разговор, в коем, между прочим, мог заметить, что многие как будто с ропотом говорили, что более двух часов для выноса тела покойника они дожидаются священника, которого до сих пор нет. Заметя общее постоянное движение многочисленного собравшегося народа, я из любопытства приблизился к воротам квартиры покойника и тогда увидел на дворе том, не в дальнем расстоянии от крыльца дома стоящего о. протоиерея, возлагавшего на себя епитрахиль. В это самое время с поспешностью прошел мимо меня во двор местной приходской церкви диакон, который тотчас, подойдя к церковнослужителю, стоящему близ о. протоиерея Александровского, взял от него священную одежду, в которую немедленно облачился и принял от него кадило. После этого духовенство это погребальным гласом общее начало пение: ”Святый боже, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас”, и с этим вместе медленно выходило из двора этого; за этим вслед было несено из комнат тело усопшего поручика Лермонтова. Духовенство, поя вышеозначенную песнь, тихо шествовало к кладбищу; за ним в богато убранном гробе было попеременно несено тело умершего штаб- и обер-офицерами, одетыми в мундиры, в сопровождении многочисленного народа, питавшего уважение к памяти даровитого поэта или к страдальческой смерти его, принятой на дуэли. Таким образом эта печальная процессия достигла вновь приготовленной могилы, в которую был опущен вскорости несомый гроб без отправления по закону христианского обряда. В этом я удостоверяю, как самовидец; но было ли погребение сему покойнику отпеваемо о. протоиереем в квартире, я этого не знаю, ибо не видел, не слышал оного и даже тогда не был во дворе том”.
Что же пережил в стенах ”Домика” Столыпин, стоя над умершим другом? Он обещал Е. А. Арсеньевой беречь ее внука... Как? Какими словами сообщить ей скорбную весть?
Летают сны-мучители
Над грешными людьми...
Примечания
15Запись в метрической книге Пятигорской Скорбященской церкви за 1841 год: ”Тенгинского пехотного полка поручик Михаил Юрьевич Лермонтов 27 лет убит на дуэли 15 июля, а 17 погребен, погребение пето не было”.
— в экспозиции музея ”Домик Лермонтова”.