Великий домик
Среди мест, священных для каждого, кто любит поэзию, есть в нашей стране городок совершенно особый. Если даже вы попали в него впервые, вам кажется, что идете вы по знакомым местам, знакомым воздухом дышите и уже видели когда-то эти лесистые склоны...
Это — Пятигорск, который вы навсегда полюбили, читая "Героя нашего времени", и к которому всегда обращаетесь, когда вспоминаете Лермонтова. Его жизнь и творения так сплетаются здесь между собой, что все вокруг кажется как-то по-особому романтически поэтичным, а созданное воображением поэта воспринимается как живая реальность.
"Вчера я приехал в Пятигорск, нанял квартиру на краю города, на самом высоком месте, у подошвы Машука: во время грозы облака будут спускаться до моей кровли..." Так начинается "Княжна Мери". Это пишет Печорин. Но Лермонтов поселил его где-то близ того места, где нанял квартиру сам. А может быть, и в том самом доме. "Внизу передо мною пестреет чистенький, новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа, — а там, дальше, амфитеатром громоздятся горы все синее и туманнее, а на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльборусом..."
Сквозь строки романа мы ощущаем подлинные впечатления Лермонтова, угадываем даже реальных людей, чьи черты отразились в героях "Героя". И восхищаемся блеском характеристик, живостью повествования, музыкальностью каждой фразы — великим произведением, великим преображением жизни.
В 1837 году, высланный из столицы за стихи на смерть Пушкина, Лермонтов приехал сюда. Здесь лечился. И ездил на пикники. С молодой веселой компанией ходил к "Провалу", сиживал в уединенном гроте... Но на дуэли — беспощадной, с заранее предрешенным концом, тогда не стрелялся.
Это произошло четыре лета спустя: Лермонтов в романе своем как бы предсказал ту ситуацию, которая возникла перед ним самим на месте встречи с Мартыновым. Он знал, что его собираются застрелить. Но поступил не по роману, а иначе: выстрелил в воздух. И убит. В неполных двадцать семь лет.
Мы стоим под Перкальской скалой, под которой разыгралась эта трагедия, и думаем, — словно это еще может помочь! — что надо было сделать тогда, чтобы он остался в живых и продолжал бы писать стихи, один другого прекраснее? Зачем не было нас возле него!..
В Пятигорске, рядом с домиком, где он снимал квартиру в 1837 году, летом 1841-го он нанял домик под камышовой крышей, — три окна по саду; два побольше, одно совсем маленькое. С дверью в сенцы. Тут поселился он вместе с родственником и другом своим — Алексеем Столыпиным, офицером, которого смолоду прозвали Монго. В этой крохотной хижине написаны "Дубовый листок оторвался от ветки родимой...", "Сон", "Выхожу один я на дорогу...", "Морская царевна", "Пророк"... Отсюда Лермонтов выехал за день до дуэли в Железноводск. Сюда привезли его окровавленного, мертвого. Здесь лежал он, и над ним рыдал мальчик-слуга. И теснились в сенях почитатели, из которых многие понимали, что убит второй Пушкин.
”домик Лермонтова”. И хотя газеты и журналы наперебой старались очернить поэта и обелить убийцу его, изустно передавался слух, что Лермонтова не любил император и в этом все дело. И приезжавшие в Пятигорск на лечение искали домик, откуда выносили поэта. И великий драматург Александр Николаевич Островский настоял, чтобы прикрепили мемориальную доску к стене.
В 1912 году домик открылся для публичного обозрения. Но по-настоящему народным музеем стал пятьдесят лет назад.
Бесконечной вереницей идут экскурсии и "посетители-одиночки". С волнением останавливаются перед порогом, благоговейно входят в сени комнатки. Сотни людей ежедневно. Круглый год. Со всей страны. Со всего мира. Этот музей даже и сравнить не с чем. Расположенный в центре группы кавказских курортов, он доступен решительно всем. И всенароден в самом полном смысле этого слова.
А недавно ему возвращен прежний вид: восстановлена прежняя планировка, он снова покрыт камышом и выглядит так, как было в то — последнее — лето.
И все сразу ожило! Мы переступаем порог в прошлый век. Кажется, Лермонтов только что вышел отсюда. Тот же вид в заросший садик из окна крохотного его кабинета. Стол, который стоял у него в Петербурге, — на нем писались строфы "Смерти Поэта". Кресло его. В буфетной — посуда, самовар тех времен. На донышке серебряного молочника процарапано: "М. Ю. Лер- мантова. Пятиг. 1840". В спальне пистолеты. Кинжалы. В малюсенькой гостиной — ломберный столик, за которым играли в карты брат Пушкина — майор Лев Сергеевич Пушкин, молодые офицеры — будущие секунданты на поединке.
Кто сделал все это? С таким вкусом и пониманием, с такой любовью? Кто дает пояснения, предупреждая ваши вопросы, скромно, просто, без аффектации и словно впервые "вспоминая" все это?
Коллектив научных сотрудников "Домика", влюбленных в поэзию Лермонтова и навсегда восхищенных подвигом его жизни. Благородные люди! Истинные друзья поэзии, которыми советская культура может гордиться!
... Мы выходим из палисадника на улицу Лермонтова — в город. В современный, и прежний! И будущий. И лермонтовский навеки.
"Труд". — 1967. — 11 октября.