Милостивая государыня
Софья Николаевна
Опасаясь обеспокоить вас моим приездом, решилась просить вас через писмо; вы так милостивы к Мишиньке, что я смело прибегаю к вам с моею прозбою, попросите Василия Андреевича напомнить Государыне, вчерашний день прощены: Исаков, Лихачев, граф Апраксин и Челищев; уверена что и Василий Андреевич извинит меня, что я его беспокою, но сердце мое растерзано. Он добродетелен и примет в уважение мои страдания. С почтением пребываю вам
готовая к услугам
Елизавета Арсеньева
1841 года апреля 18.
Маминьке вашей и сестрицам прошу сказать мое почтение.
Комментарии
Публикуемое письмо Е. А. Арсеньевой к старшей дочери историографа Н. М. Карамзина, Софье Николаевне Карамзиной, хранилось в Центральном литературном архиве в Москве.
Отношения М. Ю. Лермонтова к С. Н. Карамзиной (1802—1856) были особенно дружескими в 1840—1841 гг., когда поэт часто посещал ее во время последнего пребывания своего в Петербурге. Известно его стихотворение, посвященное ей, повидимому, в 1841 г. и записанное в ее альбом: «Любил и я в былые годы...»1. Известно также и письмо его к Карамзиной, написанное 10 мая 1841 г. с дороги из Ставрополя, во время последней поездки на Кавказ после проведенного отпуска в Петербурге2. В салоне вдовы историографа, Е. А. Карамзиной, в обществе умной и образованной Софьи Николаевны — «милой болтуньи» (по выражению А. О. Смирновой3) Лермонтов находил соответствующую его настроению обстановку; здесь бывали П. А. Плетнев, В. А. Жуковский, А. О. Смирнова и многие другие. Плетнев сообщал 28 февраля 1841 г.: «В 11 часов <накануне> тряхнул я стариной — и поехал к Карамзиным, где не бывал более месяца. Карамзина встретила меня словом: Revenant!4. Там нашлось все, что́ есть прелестнейшего у нас: Пушкина — поэт5, Смирнова, Растопчина и проч. Лермонтов был тоже. Он приехал в отпуск с Кавказа. После чаю молодежь играла в горелки, а там пустились в танцы. Я приехал домой в 1 час»6. Несомненно, что и Е. А. Арсеньева была лично знакома с С. Н. Карамзиной, к которой и обратилась с печатаемым письмом от 18 апреля 1841 г. Несомненно также, что Е. А. Арсеньевой был известен устроенный 12 апреля Карамзиными прощальный вечер Лермонтову накануне его отъезда на Кавказ; об этом вечере П. А. Плетнев сообщал Я. К. Гроту на следующий день: «После чаю Жуковский отправился к Карамзиным на проводы Лермонтова, который снова едет на Кавказ по миновении срока отпуска своего»7. Сердце бабушки «было растерзано» новой разлукой с любимым внуком, и она предприняла хлопоты о том, чтобы возвратить его обратно в Петербург, рассчитывая на помощь в этом деле В. А. Жуковского, близкого ко двору человека, воспитателя наследника престола вел. кн. Александра Николаевича. Как раз в эти дни середины апреля 1841 г. в семье Николая I происходили торжества по случаю бракосочетания наследника с принцессой Марией Гессен-Дармштадской (будущей императрицей Марией Александровной), состоявшегося в Зимнем дворце 16 апреля, накануне празднования дня рождения наследника. По этому поводу приказами Николая I были «прощены» некоторые из провинившихся гвардейских офицеров, а также награждены близкие ко двору лица, в том числе и сам В. А. Жуковский, получивший чин тайного советника, «пособие в 10 тыс. рублей серебром, табакерку с вензелем государя, все свои оклады (28 тыс. рублей асс.), службу при наследнике и жить, где хочет»8. Среди прощеных были и упоминаемые Арсеньевой офицеры кавалергардского полка гр. А. С. Апраксин и А. Н. Челищев, вся вина которых состояла в мелкой неисправности по службе в полку, за которую они были переведены в армейские полки9. Е. А. Арсеньева, ссылаясь на эти придворные торжества и «милости»10, предполагала, что и Лермонтов мог получить «прощение» Николая I за дуэль с Барантом и вновь быть переведенным из Тенгинского полка в гвардию и тем самым возвратиться в Петербург. На содействие В. А. Жуковского Арсеньева вправе была рассчитывать, так как он был знаком с Лермонтовым и интересовался его судьбой. Есть основания предполагать, что Жуковский хлопотал за Лермонтова после его первой ссылки на Кавказ за стихотворение «Смерть поэта». В своем дневнике Жуковский отметил в записи от 21 октября 1837 г.: «Прощение Лермонтова. Почему Бенкендорф упомянул обо мне?»11. Встречи их происходили и позже, в 1839 г., у Карамзиных12«различные поручения к В. А. Жуковскому и А. А. Краевскому»13. Интересно, что незадолго до смерти, в своем последнем письме из Пятигорска от 28 июня 1841 г. к бабушке, он просил ее купить и прислать ему полное собрание сочинений Жуковского14.
По свидетельству А. А. Краевского, А. Х. Бенкендорфу «не нравились хлопоты о прощении Лермонтова», которые Е. А. Арсеньева начала еще до отъезда поэта; в печатаемом письме она просила через Карамзину «напомнить» Жуковскому о волновавшем ее деле15.
Мы не знаем, как проходили хлопоты Жуковского у императрицы Александры Федоровны (Арсеньева не решилась просить Карамзину ходатайствовать через Жуковского непосредственно у Николая I), но известно, что хлопоты не увенчались успехом и «прощения» Лермонтов не получил.
Упоминаемые в конце письма «сестрицы» С. Н. Карамзиной — Екатерина Николаевна (1809—1867), в замужестве кн. Мещерская, и Елизавета Николаевна (1821—1891), оставшаяся в девушках.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См. Б. Модзалевский, Из альбомной старины. — «Русский Библиофил» 1916, № 6, октябрь, 70, со снимком с альбомной записи. Ср. Лермонтов, изд. «Academia», II, 117 и 242.
2 См. А. Михайлова, Письмо Лермонтова к С. Н. Карамзиной. — «Литературное Наследство» 1935, № 19—21, 512—515. Ср. Лермонтов, изд. «Academia», V, 410—411 и 565—567.
3 См. «Русский Архив» 1895, кн. II, 325 и А. Смирнова, Записки под ред. М. А. Цявловского, М., 1929, 190.
4 Т. е. призрак.
5 Т. е. Н. Н. Пушкина, вдова поэта, частая посетительница семьи Карамзиных. Ср. в воспоминаниях Араповой у П. Щеголева
6 «Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым», под ред. К. Я. Грота, Спб., 1896, I, 260. Ср. «Дневник Пушкина», под ред. Б. Л. Модзалевского, П., 1923, 31—33.
7 Там же, 318.
8 Там же, 324.
9 Об изменении в служебном положении Апраксина, Челищева, Лихачева и Есакова Е. А. Арсеньева, несомненно, читала в «Русском Инвалиде» 17 апреля 1841 г., № 90, 353. Здесь опубликован приказ от 16 апреля, который сообщаем в выдержке:
«Переводятся. По кавалерии. Уланских полков: его императорского высочества великого князя Михаила Павловича поручик граф Апраксин 2-й и его королевского высочества принца Фридриха Виртембергского корнет Челищев 2-й — оба в кавалергардский ее величества полк...
По гарнизонной артиллерии».
Гр. Антон Степанович Апраксин (1817—1899) по окончании в 1837 г. Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров произведен был корнетом в кавалергардский полк; в чине поручика 14 февраля 1841 г. «за неисправность при принятии штандарта» переведен тем же чином во Владимирский уланский полк. 16 апреля того же года переведен был обратно в кавалергардский полк; см. С. Панчулидзев, Сборник биографий кавалергардов. 1826—1908, Спб., 1908, 114. Апраксин лично знал Лермонтова: в 1840 г. он состоял членом учрежденной при кавалергардском полку комиссии военного суда над Лермонтовым за его дуэль с Барантом; см. П. Щеголев
Андрей Николаевич Челищев (1819—1902) также окончил юнкерскую школу и в 1839 г. был произведен корнетом в кавалергардский полк. «За замеченное лично государем императором при принятии 12 февраля 1841 г. штандартов из Зимнего дворца незнание порядка службы» был переведен 14 февраля тем же чином в Ямбургский уланский полк, а 16 апреля — обратно в кавалергардский полк; см. С. Панчулидзев, цит. соч., 131—132; Крестовский 509; Н. , Сборник материалов для истории рода Челищевых, Спб., 1893, 293—295.
Никаких сведений о капитане Лихачеве найти не удалось.
Об Есакове (Арсеньева неправильно называет его Исаковым) известно, что это был Константин Дмитриевич Есаков, родившийся 22 ноября 1811 г. и умерший 28 декабря 1852 г. в чине капитана конной артиллерии; см. «Петербургский Некрополь», Спб., 1912, II, 137. Он, повидимому, был сыном генерал-лейтенанта и виленского коменданта Дмитрия Семеновича Есакова (1789—1859), родного брата Семена Семеновича Есакова, который был товарищем Пушкина по лицею; см. Б. , С. С. Есаков. Биографическая заметка. — «Пушкин и его современники», вып. II, Спб., 1904, 31 и Н. Гастфрейнд, Товарищи Пушкина по имп. Царскосельскому лицею, Спб., 1913, III, 15.
10 Вот что записал по этому поводу в своем дневнике А. В. Никитенко 16 апреля: «Прекрасный, теплый день. Пошел на площадь, где выстроены балаганы. Много народу; мертвая тишина, безжизненность на лицах; полное отсутствие одушевления». — А. , Записки и дневник, Спб., 1905, I, 312; ср. 311—312.
11 «Дневники В. А. Жуковского» с примеч. И. А. Бычкова, Спб., 1901, 369.
12 См. запись в дневнике В. А. Жуковского 5 ноября 1839 г.: «Обедал у Смирновой. Поутру у Дашкова. Вечер у Карамзиных. Князь и княгиня Голицыны и Лермонтов». — Там же
13 «Русское Обозрение» 1890, кн. 8, 751—752.
14 Лермонтов, изд. «Academia», V, 405. — Ошибочно датировано здесь 28 июня 1840 г.
15 Е. А. Арсеньева через своего брата сенатора Аркадия Алексеевича Столыпина (1778—1825), женатого на Вере Николаевне Мордвиновой (1790—1834), приходилась свойственницей управляющему III отделением и начальнику штаба корпуса жандармов Леонтию Васильевичу Дубельту. В. Н. Мордвинова была дочерью известного адмирала и государственного деятеля Николая Семеновича Мордвинова (1754—1845), сестра которого Елизавета Семеновна Мордвинова (1760—1842) была замужем первым браком за бригадиром Дмитрием Рагозинским, а вторым — за коллежским советником Николаем Афанасьевичем Перским (1772—1832). Н. А. Перский от брака с Е. С. Мордвиновой имел сына Николая Николаевича и двух дочерей: Анну Николаевну (1800—1853) и Наталью Николаевну (1803—1840). Первая из них, Анна Николаевна, вышла замуж в 1818 г. в Киеве за Л. В. Дубельта (1792—1862), от которого имела двух сыновей: Николая Леонтьевича (1819—1874) и Михаила Леонтьевича (1822—1900), женатого на дочери А. С. Пушкина Наталии Александровне (1836—1913). Таким образом, В. Н. Столыпина приходилась двоюродной сестрой А. Н. Дубельт. Дочь ее от брака с А. А. Столыпиным, Марья Аркадьевна Столыпина, бывшая в первом браке за поэтом и переводчиком Иваном Александровичем Беком (1807—1842) и во втором — за сыном кн. П. А. Вяземского — Павлом Петровичем Вяземским (1820— 1888), приходилась Л. В. Дубельту внучатной племянницей и родной племянницей Е. А. Арсеньевой.
«дядюшкой», и его дочерью В. Н. Столыпиной, так и с дочерью последней М. А. Бек, у которой бывал запросто. Эта близость его к семье Мордвиновых и отчасти Столыпиных хорошо видна из писем Л. В. Дубельта к своей жене за 1830—1846 гг., опубликованных в «Русской Старине» 1888, № 11, 491—514. Отсюда понятна связь Е. А. Арсеньевой с самим Л. В. Дубельтом, который как непосредственно через нее, так и через Н. С. Мордвинова был лично расположен к М. Ю. Лермонтову. Будучи правой рукой А. Х. Бенкендорфа, Л. В. Дубельт как родственник Е. А. Арсеньевой, несомненно, влиял на своего начальника, от которого во многом зависело направление неоднократно возбуждавшихся против Лермонтова дел (стихи на смерть Пушкина, дуэль с Барантом). Поэтому становится понятным бывшее до раскрытия этих родственных связей неясным заступничество Бенкендорфа за Лермонтова тогда, когда Е. А. Арсеньева в 1838 г. ходатайствовала за своего внука о его обратном переводе в л. -гв. гусарский полк. Как известно, Бенкендорф поддержал это ходатайство и просил «в особенное личное ему одолжение» испросить у Николая I совершенное «прощение» Лермонтову (П. Щеголев, Книга о Лермонтове, I, 325—326. Ср. М. Лемке
Своими «высокими» родственными связями Е. А. Арсеньева пользовалась неоднократно и через Н. С. Мордвинова, что можно видеть из публикуемых писем ее к П. А. Крюковой.