13. М. А. Лопухиной
<19 июня 1833 г. Из Петербурга в Москву>
19 Juin, Pétersbourg.
J’ai reçu vos deux lettres hier, chère amie, et je les ai — dévorées; il y a si longtemps que je n’ai eu de vos nouvelles; hier c’est le dernier dimanche que j’ai passé en ville, car demain (mardi) nous allons au camp pour deux mois; — je vous écris assis sur un banc de l’école au milieu du bruit des préparatifs, etc... — Vous serez, à ce que je crois, contente d’apprendre, que, n’ayant passé à l’école que deux mois, j’ai subi mon examen, pour la I-re classe, et suis, un des premiers... cela nourrit toujours l’espérance d’une prochaine liberté! —
Il faut pourtant absolument que je vous raconte une chose assez étrange; samedi avant de me réveiller je vois en songe, que je suis dans votre maison; vous êtes assise sur le grand canapé du salon; je m’approche de vous pour vous demander, si vous voulez définitivement que je me brouille avec vous — mais vous sans répondre m’avez tendu la main; le soir on nous laisse partir; j’arrive chez nous — et je trouve vos lettres. Cela me frappe! — je voudrais savoir: que faisiez vous ce jour-là? —
Maintenant il faut que je vous explique pourquoi j’adresse cette lettre à Moscou et non à la campagne; j’ai laissé votre lettre à la maison et l’adresse avec; et comme personne ne sait où je conserve vos lettres, je ne puis la faire venir ici.
Vous me demandez ce que signifie la phrase à propos du mariage du prince: удавится или женится! — ma parole d’honneur que je ne me rappelle pas avoir écrit quelque chose de semblable. Car j’ai trop bonne opinion du prince et je suis sûr qu’il n’est pas un de ceux qui choisissent les promises d’après un registre;
— Dites je vous prie à ma cousine que l’hiver prochain elle aura un cavalier aimable et beau: Jean Vatkofsky est officier des gardes; et tout cela parce que son colonel se marie avec sa sœur! — et dites après qu’il n’y a pas de hasard dans ce bas monde.
Dites moi à cœur ouvert: vous m’avez boudé pendant quelque temps? — et bien puisque c’est fini n’en parlons plus — adieu, on me demande — car le général est arrivé. —
Adieu. M. Lerma.
Mes compliments à tout le monde.
Il fait tard; j’ai trouvé un moment de loisir pour continuer cette lettre. Il y a tant de choses qui se sont passées en moi depuis que je ne vous ai écrit, tant de choses étranges, que je ne sais moi-même, quelle route je vais prendre: celle du vice ou de la sottise; il est vrai que toutes les deux mènent souvent au même but; — je sais que vous m’exhorterez, que vous essayerez de me consoler — ce serait de trop! je suis plus heureux que jamais, plus gai que le premier ivrogne chantant dans la rue! — Les termes vous déplaisent — mais hélas: dis moi qui tu hantes je te dirai qui tu es! — Je vous crois que mademoiselle S. est fausse, car je sais que vous ne direz jamais de fausseté d’autant plus si c’est du mal! — que dieu la bénisse! — quant aux autres choses que j’aurais pu vous écrire, — je guarde le silence, pensant que beaucoup de paroles ne valent pas une action, et comme je suis paresseux de nature, ainsi que vous le savez, chère amie, je m’endors sur mes lauriers, mettant une fin tragique à mes actions et paroles à la fois
— adieu.
Перевод
19 июня, Петербург.
Вчера я получил два ваших письма, милый друг, и — проглотил их: так давно не было от вас известий. Вчера последнее воскресенье провел я в городе, потому что завтра (во вторник) мы отправляемся на два месяца в лагерь; я вам пишу сидя на школьной скамье, среди шумных приготовлений и т. д. Вам будет, я думаю, приятно узнать, что я, пробыв в школе всего два месяца, выдержал экзамен в первый класс и теперь один из первых... это вселяет надежду на скорое освобождение!
Надо, однако, непременно рассказать вам довольно странный случай: в субботу, перед тем как проснуться, я вижу во сне, будто я в вашем доме: вы сидите на большом диване в гостиной; я подхожу к вам и спрашиваю, желаете ли вы решительно, чтобы я поссорился с вами, — а вы вместо ответа протянули мне руку. Вечером нас распустили, приезжаю домой — и нахожу ваши письма. Это меня поразило! Мне хотелось бы знать, что вы делали в этот день?
Теперь надо вам объяснить, почему я адресую это письмо в Москву, а не в деревню; я оставил ваше письмо дома вместе с адресом, и так как никто не знает, где я храню ваши письма, то и не могу вытребовать его сюда.
Вы спрашиваете, что значит фраза по поводу женитьбы князя: удавится или женится! — честное слово, не помню, чтоб я писал что-нибудь подобное. Я слишком хорошего мнения о князе и уверен, что он не из тех, которые выбирают невест по описи приданого.
Скажите, пожалуйста, кузине, что будущей зимою у нее будет любезный и красивый кавалер: Иван Ватковский — гвардейский офицер, потому лишь, что его полковник женится на его сестре, — и говорите после этого, что не бывает случайности в нашем мире.
М. Лерма.
Кланяюсь всем.
Уже поздно; я улучил свободную минуту, чтобы продолжать письмо. С тех пор как я писал вам, со мной случилось столько странного, что я сам не знаю, каким путем пойду — путем порока или глупости. Правда, оба пути приводят к одной и той же цели. Знаю, что вы станете увещевать меня, постараетесь утешить — это было бы излишним! Я счастливее, чем когда-либо, веселее любого пьяницы, распевающего на улице! Вас коробит от этих выражений! но увы! скажи, с кем ты водишься — и я скажу, кто ты! храню молчание, полагая, что один поступок важнее тысячи слов, а так как вам известно, милый друг, что я от природы ленив, то и почию на лаврах, сразу положив трагический конец и поступкам и словам
прощайте.
Примечания
13. М. А. Лопухиной (с. 379)
Впервые опубликовано в «Русском архиве», 1863, № 5 — 6, стлб. 417 — 418, с пропусками. Полностью — в издании: Сочинения Лермонтова в двух томах, под ред. П. А. Ефремова, т. 1, 1882, с. 522 — 524.
в манеже. Это, однако, не помешало ему успешно заниматься, что сулило скорое «освобождение», т. е. окончание школы. Вместе с тем Лермонтов испытывал в это время довольно сильное влияние окружавшей его военной среды, сказавшееся и на его настроении. Он больше не жалуется на нездоровье, охотно обсуждает светские и семейные новости, говоря о них без того сарказма, который мы видели в письмах 1832 г. Упоминая о женитьбе князя, Лермонтов имеет в виду сватовство кн. Николая Николаевича Трубецкого (сына Николая Сергеевича Трубецкого и Екатерины Петровны, урожденной Мещерской), который сделал предложение сестре М. А. Лопухиной — Елизавете Александровне.
Такой же светской новостью явилась и просьба передать «кузине», т. е. А. М. Верещагиной, что у «нее будет любезный» кавалер И. Я. Вадковский (дальний родственник Лермонтова). Полковник полка, в который был зачислен Вадковский, женился на его двоюродной сестре Прасковье Александровне Воейковой. П. А. Воейкова приходилась двоюродной сестрой и А. М. Верещагиной.
Слова о «m-lle C.» относятся к Екатерине Александровне Сушковой. Судя по ее запискам (Е. А. . Записки. Л., 1928), Лермонтов встретился с ней в Петербурге, после трехлетнего перерыва, 4 декабря 1834 г. Комментируемое письмо относится ко времени начала романа Сушковой с А. А. Лопухиным. Очевидно, не расположенная к Сушковой Мария Александровна писала в не дошедшем до нас письме из Москвы что-то резко отрицательное о ней.