"... И музыка, и тополя, и дивный воздух Кисловодска"
(С. В. Рахманинов)
Да, все это было: и Кавказ, и неодолимое очарование лермонтовскими местами, и взлеты вдохновения...
Восторженная и романтическая чувствительность молодой тогда Мариэтты Шагинян не помешала ей — участнице и свидетельнице тех далеких событий — остаться точным документалистом.
"... 28 июля 1917 года в знаменитом кисловодском Курзале состоялось последнее выступление Сергея Рахманинова. Концерт был блистательным.
В первом отделении рахманиновские романсы пела непревзойденная Нина Кошиц, и аккомпанировал ей сам автор. Во втором отделении он дирижировал "Марсельезой". Были приглашены военные музыканты из духового оркестра с малыми барабанами. и "Марсельеза" началась внезапной сильной дробью малых барабанов. Подъем, вызванный этим эффектом, наэлектризовал слушателей, и весь оркестр, и "Марсельеза" прозвучала у Рахманинова блестяще и грандиозно.
... В безупречно белом костюме, элегантный и сосредоточенный, Рахманинов казался как бы отстраненным от того успеха, виновником которого был сам. Устало и хмуро раскланивался с публикой.
А по окончании концерта, — пишет Мариэтта Сергеевна Шагинян, — мы пошли бродить по городу. Кисловодская ночь была полна особых запахов — и роз, и южной земли, и дорогих духов, и сигар, и тополей. Мошки бились в столбах яркого света. Мы сели на скамью в одной из аллей Курзала. Рахманинов был удручен".
Никто тогда не знал причин его угрюмости и печали. Да и сам он тогда предположить не мог, что уже в конце того же 1917 года он покинет Россию. И, как потом окажется, покинет навсегда.
Не мог он знать, что его триумфальный и горький путь на чужбине с непроходящей тоской по родине, закончится в конце марта 1943 года в Калифорнийском Беверли-Хиллс, и на скромной его могиле на кладбище Кенсико (недалеко от Нью-Йорка) однажды заполыхает белым душистым пламенем куст сирени, так любимой им и любовно воспетой.
Этот куст сирени привезёт из России выдающийся американский пианист Ван Клиберн и сам высадит его на могиле гениального музыканта ХХ века.
Все это будет потом.
А тогда — прозрачной теплой июльской ночью в Кисловодске — может быть, томили Рахманинова необъяснимые предчувствия неизбежного расставания с Россией? Это знает только Бог.
Нам бесконечно дороги даже самые малые крупицы живых свидетельств пребывания Сергея Васильевича Рахманинова на Кавказских Минеральных Водах. Воспоминания о замечательном композиторе — сыне России и сыне века, письма-публикации далеких лет, фотографии — все это бережно хранится в Кисловодском театральном музее.
Год 1893 в творчестве Рахманинова стал "лермонтовским". Он написал два больших произведения, связанных с именем великого Лермонтова.
То лето, первое, самостоятельное, после консерватории он провел вместе со Слоновым в имении его родственников Лыса- ковых на Украине. Заботливыми хозяевами были созданы все условия для творчества. В гостиной стоял большой концертный рояль. Распахнутое окно в чудесный сад, где по утрам переливались огоньки росы, пели птицы и в этот дивный хор врезались мощные аккорды рахманиновских сочинений. В эти дни была напряженная работа. Сергей обычно никому не говорил, над чем сегодня трудится. Только готовые творения выносил на суд внимательных друзей.
Он возвращался неоднократно к партитуре, выправлял увиденные ошибки, заменял целиком некоторые такты и, лишь завершив всю работу, на рукописи написал: "Посвящается Петру Ильичу Чайковскому".
"Фантазия для двух фортепиано" — сюита из четырех больших пьес, своего рода музыкальных картин с программами, стихотворными эпиграфами, она включала баркаролу и три связанных между собой романса. Баркароле предшествовал эпиграф из юношеского стихотворения Лермонтова "Венеция":
"Гондола по воде скользит,
А время по любви летит;
Опять сравняется вода,
"
Средняя часть носит пейзажный характер и служит комментарием к лермонтовской строке:
"Меж тем вдали, то грустный, то веселый
Раздался звук обычной баркаролы."
Вторым произведением "лермонтовского" года была симфоническая фантазия "Утес". Поначалу партитура имела авторский комментарий: "Фантазия эта написана под впечатлением стихотворения Лермонтова "Утес"" и поставлен эпиграф:
Ночевала тучка золотая
На груди утеса-великана.
На экземпляре, подаренном А. П. Чехову в 1889 году, "авторское посвящение": "... автору рассказа "На пути", содержание которого с тем же эпиграфом служило программой этому музыкальному сочинению". Ответ мы находим в высказывании самого Сергея Васильевича: "Когда я сочиняю, мне очень помогает, если у меня в мыслях только что прочитанная книга, или прекрасная картина, или стихи. Иногда в голове засядет определенный рассказ, который я стараюсь обратить в звуки.". И вот после прочтения чеховского рассказа "На пути", опубликованного впервые в авторском сборнике "В сумерках" (1887 г.), Рахманинов сочинил эту поэму-фантазию. В ней, безусловно, есть связь между тем и другим произведением. Рахманинова привлекает в чеховском рассказе и мимолетная встреча двух незнакомых людей, мужчины и женщины, и разлука, наступившая раньше, чем они успевают отдать отчет в своих чувствах, и тема человека, бесконечно мечущегося, не находящего покоя, ищущего во всем удовлетворения. "Во всю жизнь мою я не знал, что такое покой, — говорит чеховский герой Лихарев, — душа моя беспрерывно томилась, страдала даже надеждами." А образы лермонтовского стихотворения служат ему, как точно определяет Ю. Келдыш, "поэтической метафорой, оттеняющей этот психологический мотив". В фантазии мы слышим угловатую, мрачную тему "Утеса" и нежную, стремительно скользящую тему тучки, притаившейся на груди великана. Возникает еще одна тема фантазии, и она как бы совпадает со второй строфой лермонтовского стихотворения:
Но остался влажный след в морщине
Старого утеса. Одиноко
Он стоит, задумался глубоко,
И тихонько плачет он в пустыне.
Это произведение лишь навеяно литературными текстами, но оно самостоятельно по выразительности и музыкальной композиции. По своей красочной музыкальности, доходчивости музыкального языка оно современно и по праву звучит с эстрад, продолжая и сегодня восхищать своей современностью. Следует заметить, что к сюжету лермонтовского "Утеса" не раз обращались многие композиторы: А. Г. Рубинштейн, Н. А. Римский- Корсаков, А. С. Даргомыжский, В. И. Ребиков, М. А. Балакирев — создано без малого сорок сочинений, но и в русской лер- монтовиане "Утес" Рахманинова остается непревзойденным.
Премьера состоялась 20 марта 1894 года под управлением известного тогда дирижера, педагога Василия Ильича Сафонова. Он был "крестным отцом" многих рахманиновских произведений. Пожалуй, это был первый триумф молодого Рахманинова. "Утес" имел шумный успех не только в Петербурге, но и в Москве. Жаль, что Чайковский не дожил до этих счастливых дней.
В конце 1893 года Рахманинов последний раз виделся с Петром Ильичем, он показал ему "Утес" и "Фантазию для двух роялей", написанные на Украине: "Чего только Сережа не написал за это лето! И поэму, и концерт, и сюиту и т. д. Я же написал только одну симфонию". Это была Шестая симфония, "лебединая песня" Чайковского.
При жизни Рахманинова им был написан еще один романс "Не плачь, не плачь, мое дитя" с цензурным разрешением 1896 года.
Еще в юности Рахманинов мечтал о создании оперы на сюжет лермонтовской драмы "Маскарад". Уже тогда он написал единственный монолог для баса и фортепиано. "Ночь, проведенная без сна" — в рукописи, заголовок отсутствует, и только при первом издании в 1947 году он получил название — "Монолог Арбенина".
Рукописи всех лермонтовских романсов хранятся в Московском музыкальном музее имени М. И. Глинки. Уже позже, в 1916 году, посетив Кавказ и воочию увидев лермонтовские места, Рахманинов сообщал своему другу — композитору Н. К. Метнеру: "Здешние места мне очень близки и дороги. Люблю Кавказ, а Машук наводит страх, ведь он один подлинный свидетель смерти поэта. А скалистый грот, где думал свои думы великий поэт!. Я люблю здесь бывать и слушать печальный плач "Эоловой Арфы" над покинутым приютом вдохновенья".
В этот приезд писательница Мариэтта Сергеевна Шагинян привезла композитору тетрадь со стихами современных поэтов, в ней было переписано 15 стихотворений М. Ю. Лермонтова. Здесь, на "лермонтовской земле", он особенно ощущал силу и музыкальность лермонтовских строк. Но ни один из романсов на стихи поэта написать уже не было суждено. В репертуаре Рахманинова-дирижера была опера А. Г. Рубинштейна "Демон".
В фонде Рахманинова есть перевод "Демона" на французский язык с дарственной надписью композитору от переводчицы Елизаветы Орбелиани: "Господин Рахманинов, самая пылкая из Ваших поклонниц осмелилась послать Вам эту книжку. Она не достойна ни Лермонтова, ни Вас, но это первый плод моей работы, и в качестве такового я предлагаю ее Вам".
Некоторые исследователи творчества Рахманинова считают, что он приезжал на кавказские курорты дважды — в 1916 и в 1917 гг., однако, не следует забывать, что еще пятнадцатилетним мальчиком Сережа Рахманинов в 1888 году приезжал в Кисловодск вместе со своим учителем — известным русским музыкальным педагогом, или, как его называли, "поставщиком золотых медалистов" — Н. С. Зверевым. И здесь, в Кисловодске, в течение всех летних месяцев продолжались занятия по фортепиано и теоретическим предметам.
Эта поездка "со зверятами" — так в шутку называл своих учеников Зверев — отразилась в раннем творчестве композитора. Уже через два года, в 1890 году, он впервые обратился к лермонтовской теме. Любимым поэтом Рахманинова был М. Ю. Лермонтов. "Он был ему ближе, чем А. С. Пушкин", — вспоминает родственница композитора Л. Д. Ростовцева. Особо нравилась ему поэма "Мцыри".
"У врат обители святой" и посвятив его товарищу по консерватории Мише Слонову, впоследствии композитору, певцу, педагогу. Слонов разделил первый успех Сергея Васильевича, принимал участие в исполнении его романсов, в переписке, корректуре и сочинении.
И вот характеристика этого романса, данная известным музыковедом Ю. В. Келдышем: "... Драматическая экспрессия приобретает в романсе даже известный оттенок мелодраматизма. Вокальная партия романса обрамлена фортепианным вступлением и заключением, в которых находит сжатое, концентрированное выражение основной круг его интонаций. Музыка романса выдержана в декламационном складе, но вокальная декламация здесь более напевна и выразительна, чем в оперных этюдах молодого Рахманинова".
Еще с самого детства увлекался Сережа Рахманинов историей седого Кавказа, где все дышало Лермонтовым, поэзию которого он боготворил. А разве выбросишь из памяти удивительно красочные рассказы отца, который "16 лет отроду поступил добровольцем на военную службу и сражался на Кавказе, участвуя в покорении Шамиля?..".
Живое воображение Сергея Рахманинова, его первые впечатления от встречи с Кавказом, упоительный восторг от поэзии Лермонтова — все слилось в устойчивый интерес уже зрелого композитора к кавказской тематике.
... Откроем журнал "Детское чтение" за 1885 год: два хоровых произведения Рахманинова на стихи Лермонтова — "Ангел" и "На севере диком" украшают его страницы. Год спустя издатель А. Гутхейль напечатал романс С. Рахманинова "Не плачь, дитя".
Нельзя не вспомнить также и "Монолог Арбенина" из музыки к драме Лермонтова "Маскарад". К сожалению, осталась невоплощенной мечта композитора написать оперу на сюжет "Маскарада".
В 1916 году — после заграничных гастролей — Рахманинов отдыхает на Водах. Весна этого года оказалась для него нелегким испытанием, пошатнувшееся здоровье требовало серьезного лечения. К тому же тяжело заболела жена. Эта новая встреча с Кавказом была для Сергея Васильевича буквально жизненной. Воды исцелили его, он окреп телом и духом. Это было для него очень важно, так как ожидались новые заграничные концертные турне.
В Ессентуках, куда сначала приехал Рахманинов, его встретила и приютила хозяйка пансионата Елизавета Михайловна Фи- гурова, чей дом совсем не зря называли "приютом вдохновенных муз": мадам Фигурова сдавала свою дачу только актерам, музыкантам, литераторам.
Комната Сергея Васильевича располагалась рядом с комнатой известного музыканта С. А. Кусевицкого. Сюда же на дачу
Фигуровой, намеревался переселиться живший тогда в НовоКазенной гостинице Федор Шаляпин. Ах, кто только в этот сезон не был в Ессентуках! Это и друг юности Рахманинова Михаил Акимович Слонов, режиссер Е. П. Карпов, солисты Императорского театра С. Е. Трезвинский, А. В. Секар-Рожанский, В. П. Шкафер, фельетонист Влас Дорошевич, постоянно из Кисловодска приезжала М. С. Шагинян.
Жил в Ессентуках в ту пору тифлисский музыкальный критик В. Д. Корганов. Он оставил замечательно подробные воспоминания о жизни фигуровской обители. Эти записки — бесценное свидетельство очевидца, переносящее нас в ту весну 1916 года.
"Рахманинов строго исполнял прописанный ему режим. После обеда, пробыв с нами около часа на балконе, уходил отдыхать: перед обедом он особенно упражнялся в легкости исполнения октав, для чего часто повторял пассажи из Шестой Рапсодии Листа, он работал также над композициями".
Об этой удивительной работоспособности Сергея Рахманинова вспоминает и Мариэтта Шагинян: непосредственно перед концертами этот величайший из пианистов "играл по восемь часов в сутки обязательно, куда бы ни ехал и где бы ни был".
А как было весело, когда встречались Шаляпин и Рахманинов! Обычная замкнутость композитора улетучивалась в мгновение ока. "Он, видимо, испытывал эстетическое удовольствие, лицезрев и слушая знаменитого актера, его интонации, его мимику, он улыбался, смеялся, хохотал до слез, слушая шаляпинские шутки и анекдоты.", — пишет Корганов.
Эти эпизоды запечатлел в дневниковых записях и писатель Н. Д. Телешов: "Летом на гостеприимный "огонек" дачи Фигу- ровой собирались жившие на Водах К. С. Станиславский со своей женой М. П. Лилиной, А. А. Яблочкина, Н. П. Кошиц. И нередко эти встречи перерастали в импровизированные концерты: Рахманинов аккомпанировал Шаляпину. Два великана, увлекая друг друга, буквально творили чудеса. Это были уже не пение и не музыка в общепринятом значении — это был какой-то припадок вдохновения двух крупнейших артистов".
А как становится известным из письма Рахманинова к Станиславскому, 29 июля 1916 года композитор переезжает в Кисловодск и поселяется в гостинице "Россия", куда в номер композитора был специально привезен из Владикавказа рояль. Курсовая публика, узнав о приезде в Кисловодск своего кумира, буквально рекой текла мимо здания, откуда неслись волшебные звуки рояля.
К счастью, здание гостиницы "Россия" сохранилось до наших дней. Теперь это корпус Курортной поликлиники. На его стене укреплена "мемориальная мелодия" — работа скульптора Гургена Курегяна.
Профиль композитора с полуприкрытыми глазами. Рука взметнулась над клавишами. Будто остановлено мгновение: порыв, страсть, мука, наслаждение, музыка. Прекрасная работа!
Когда антрепренер кисловодского Курзала М. М. Валентинов просил Рахманинова украсить репертуар летних концертов 1916 года и выступить перед курсовой публикой, тот наотрез отказался. Сергей Васильевич работал над своей Третьей симфонией и не захотел отрываться. Правда, один раз он все-таки дал благотворительный концерт в пользу семьи своего товарища- музыканта. Это происходило в Раковине Верхнего парка. Публика приветствовала Рахманинова горячо и с одобрением не только как композитора и талантливого дирижера, но и как виртуозного исполнителя-пианиста.
Один рецензент заметил: "Когда он играл, не верилось, что тут участвуют клавиши, под его пальцами звуки возникали и таяли. Инструмент подчинялся безраздельно. Он заставлял вас участвовать в своих радостях, тревогах, смехе, ласке. Он вел вас туда, куда он хотел, и вы шли за ним безропотно и радостно. Все в его игре было правдой, в которую, хотите вы или нет, он заставлял и вас верить. Рояль пел под волшебными пальцами великана".
К ногам Сергея Васильевича была поставлена огромная корзина: пятьсот благоухающих роз...
"Трудно ответить на вопрос, что в Рахманинове было самым ценным. Всегда волнующий и всегда убеждающий своей простотой и глубиной: композитор, крупный пианист-концертант или большой дирижер? Совершенно бесспорно, что Рахманинов был выдающимся музыкантом новой эпохи".
композитора Мариэтта Шаги- нян. Продолжались встречи Рахманинова с известными знаменитостями, гостящими в Кисловодске. Ездили большой компанией к Клухорскому перевалу и в "Долину Очарования", где "пропутались до поздней ночи.".
И все-таки времени для отдыха уделялось мало, везде, во всем и всюду главенствовала МУЗЫКА.
"Вы спрашиваете, что такое музыка? Это тихая лунная ночь, это шелест живых листьев, отдаленный вечерний звон. Это то, что родится только от сердца и идет только к сердцу: это любовь. Сестра музыки — это поэзия, а мать ее — грусть. Музыка должна говорить языком сердца.".
Болезненная раздражительность, печаль и злость Рахманинова в то последнее лето в Кисловодске была замечена не только М. Шагинян. думаю, что это, скорее всего, предчувствие всего того, что случилось. Но бесспорно одно — этот человек своим пребыванием украсил эту землю. Ведь это о Рахманинове сказали, что "он могучий дух эпохи".
— Сергея Васильевича Рахманинова. Ни на секунду он не забывал о России, ее заботами жил, ее печалями печалился и ее радостями радовался. В войне с фашистами посильно помогал русскому народу. И без конца перечитывал Лермонтова!
"Люблю его несказанной любовью", — говорил он Шаляпину.
И Федор Иванович вспоминал: ". забывая обо всем на свете, увлеченно, постепенно усиливая голос, особенно музыкальный, композитор читал. самое загадочное изо всей поэзии стихотворение:
Выхожу один я на дорогу,
Сквозь туман кремнистый путь блестит.
И звезда с звездою говорит.
Да, это нигде не может быть, кроме России. И кремнистый путь, блестящий сквозь туман, и темный дуб, под которым можно забыться и заснуть.".
Не суждено было Рахманинову вернуться на Родину, но Родина помнит, ценит и чтит своего сына.
Как-то в молодости познакомился Рахманинов с поэтом Игорем Северяниным. Написал несколько романсов на его стихи. А на чужбине вдруг прочитал его стихи, напечатанные в одном из журналов:
Бывает так грустно подчас...
Россия построена заново —
Другими, не нами, без нас.
И вот мы остались без родины.
Как будто бы белой смородины
Обглодан раскидистый куст.
И Россия помнит о нем, своем талантливом сыне, принесшем славу отечеству и народу.
Кавказ, Лермонтов, Кисловодск!..
Звучит Рахманинов в Монтане.
Если быть точной, то нет ничего нового в том, что музыка русского композитора Сергея Рахманинова давно и навсегда покорила Америку.
Здесь же — случай особый: в северо-западном штате Америки, краю изумительно отснятых стремительных ковбойских вестернов, предпочтительных патриотических танцев и песен "кантри", краю несметного и немеряного оленьего поголовья, гигантских медведей "гризли", краю прирученных страусов и потешных и очаровательных лам, краю быстроногих скакунов разных мастей, без которых ни один уважающий себя ковбой — и шагу не сделает, даже если у него в гараже стоят шевроле, форды, понтиаки- кадиллаки или "японочки" в виде тойот, субари и ниссан, в краю, где сохранились в первозданности, не тронутой временем и цивилизацией, индейские племена — истинные и исконные хозяева земли, гордые своей свободой, образом жизни и бытом, — так вот, в этом краю, именуемом Монтаной, не избалованном столичными искусами культурных "набегов" гастролёров, — во втором по величине в штате городе — Калиспелле — звучал Рахманинов!.
Для многих монтановцев это было первое знакомство с русской культурой, русскими именами, музыкой, лицами. И оказалось, что знакомство это — доброе, чистое и светлое. Знакомство, пробудившее интерес и полагающее продолжение и ожидаемую радость.
1. Асафьев Б. В. С. В. Рахманинов // Сов. музыка. — 1953. — № 3. — С. 56.
2. Данилов М. Памяти Рахманинова. (Мемориальная доска в Кисловодске) // Кав. здравница. — 1972. — 25 окт.
3. Каменецкая С. Музыка русского характера // Кав. здравница. — 1998. — 3 дек.
4. Колонтаевская Е. Двух гениев последнее святое // Став. правда. — 1998. — 4 апр.
— 1998. — 16 апр.
6. Парфененко В. Рахманинов на Кавказе // Став. Правда. — 1971. — 26 ноября.
7. Петренко А. Посвящается Рахманинову // Став. Правда. — 1971. — 26 ноября.
8. Польская Е., Розенфельд Б. Рахманинов на курортах Кавказа // Музыкальная жизнь. — 1973. — № 24. — С. 17—18.
9. Польская Е., Розенфельд Б. "Лермонтовиана" Сергея Рахманинова // Кав. здравница. — 1976. — 27 июля.
— 1973. — 24 марта.
11. Розенфельд Б. Почетный гость Кавказа // Кав. здравница. — 1968. — 10 апр.
12. Снежина Г. Рахманинову посвящается // Кав. здравница. — 1993. — 11 июня.
13. Польская Е., Розенфельд Б. Под солнцем Кавказа // Кав. здравница. — 1973. — 1 апреля.
14. Розенфельд Б. Колокола России// Став. правда. — 1998. — 11 марта.
— 1977. — 2 марта.
16. Яковкина Е. Рахманинов в Кисловодске //Кав. здравница. — 1960. — 5 февраля.
Текст предоставлен автором