Плач по Лермонтову, или Белые олени
Драма в двух действиях, с Прологом
Персонажи:
Полковник из штаба войск Кавказской линии — за 50 лет
Пушкин Лев Сергеевич — майор, 37 лет
Дорохов Руфин Иванович — прапорщик, 35 лет
Барклай де Толли — военный врач, без возрасту
Столыпин Алексей Аркадьевич (Монго) – капитан, 25 лет
Молодая дама — лет 25-ти (она же после
Младшая сестра ее — лет 17-ти, но выглядит старше
Офицерик — лет 20-ти (после Г-н в летах)
Карпов — унтер-офицер, 46 лет
Тиран Александр Францевич — молодой подполковник
Пожогин-Отрашкевич — ничем не примечательный господин
Найтаки — ресторатор, без возрасту
Приезжий офицер
Игроки: 1-й игрок, 2-й игрок, 3-й игрок
Сэр Генри Миллс — полковник английской службы (тоже игрок)
Половой
Адмиральша — старуха в егерском мундире
Неизвестный — без возрасту
Человек, пишущий письмо
Юнкер Бенкендорф
Лицо с трубкой
Обыденный пролог
По двум углам сцены – два уголка интерьера. Два сколка некой прошедшей эпохи (гостиная, кабинет?). Почти зеркально друг другу, как половинки ореха, разнесенные в пространстве.
В одном углу – МУЖСКОЙ ГОЛОС, потом сам – ГОСПОДИН В ЛЕТАХ; одет по-домашнему… с длинной гнутой трубкой во рту – продолжением лица. Светский душка, выпивоха, любитель пожить… Пуская дым кольцами – незримому собеседнику:
– …Белые олени?.. Нет. А что это?.. Нет. Не помню… Разное говорили! Мало что говорили! Разве упомнишь – что говорили тогда?
Жаль, жены нет дома! Вышла за покупками… У ней свои воспоминания.
У каждого – ах-ха! – свои воспоминания!.. Вы, вообще, бывали там?..
Помню как теперь – белые ступени лестницы… нет, пардон! – лестницы к галерее как раз еще не было!..
Городок еще был miser – с ладонь! – плохонький, деревянный! Но с амбициями…
То есть некоторые – иные находили его даже прекрасным!..
Ну… Он вполне изящно – террасами – полагался к реке. И улочки вились затейливо и, сказать, прихотливо…
… Что там было такого?.. Гостиница? Гошпиталь?..
(Помолчав.) Белые олени?.. Помню ванны на склоне!.. И белые тела на бурой воде… Купальня была общею…. Как в Вавилоне! Без различию полу, возрасту и прав состояния… Вообще, нравы были просты! Как в Аркадии… Нравы par improvisation! По вдохновению, то есть…
Голос женский – в другом углу, потом – ДАМА В ЛЕТАХ, с вязаньем на коленях. И тоже – кому-то, кого не видим мы:
– …Как же, как же! – кто бы стал купаться с ним!..
Это он вам говорил?.. (Покачала головой.) Сколько жила там – не слыхивала, чтоб купальня была общей!..
Г-Н В ЛЕТАХ (мечтательно)…
…Бульвар, конечно, громко – бульвар! – всего несколько шагов! Но тень давал – в жаркий день тень давал!.. Вот там и танцевали! Там и оркестр! – само собой – из отставных… А захотели под крышу – пожалте! В гостиницу Найтаки – тут, рядом. Сдвинем столы в ресторации. Перетащим оркестр. И – чем не бал?.. Par improvisation! Дам приглашаем прямо с бульвару. Без нарядов. То есть без церемонии, конечно!..
Вы запомните на случай! – Гостиница Найтаки. Это был местный клоб… – Все первые новости!
Ах, Найтаки, Найтаки!.. (Вздохнул о чем-то.)
– в ресторацию без наряду? Что – домой, что ли, переодеться нельзя? Дом далек?.. (Покачала головой. Подумав, повязав.) И бульвар был вполне порядочный уже, и тень давал в жаркий день… (Смотрит в одну точку.)
Он кончался полукружьем таким… Площадкой. С которой – никуда ходу не было… На ней и танцевали. Там и оркестр… (Еще помолчав.) Вы ничего не слышите? А я – слышу!..
Дальняя музыка.
(осторожно). А разве бывают белые олени?..
ДАМА В ЛЕТАХ. Зря мужчины не вяжут – это успокаивает!.
Г-Н В ЛЕТАХ Погодите! Что там белого было?.. Беседка на бульваре… Влюбленным – хоть до утра – рай в шалаше!.. И другая, побольше – в горах, на склоне… Павильон – «Эолова арфа». (Очертил круг.) Восьмигранник такой – белые колонны. Арфа там, сказывали, в самом деле, была – но чтоб петь… Не знаю. Говорят… Во всяком случае – мне не пела! (Усмехнулся.)
– когда ветер и когда бывала настроена!.. (После паузы, покачав головой.) Не глядите на нас! Мы сильно менялись! И в нас уже мало того, прошедшего!..
Г-Н В ЛЕТАХ. …И еще та беседка, что князь Голицын – его светлость – устроил для своего дня рождения в казенном саду. К тому самому балу, который не состоялся… Вы это запомните! Бал не состоялся!..
ДАМА В ЛЕТАХ То есть как не состоялся?.. Состоялся! Только три дня спустя! Когда все уже произошло. Мне даже не хотелось идти на этот бал!..
А девицы наши так ждали его, так готовились! Вечно так! Когда чего-то ждешь, к чему-то готовишься…
Г-Н В ЛЕТАХ (мечтательно). … белые платья в зелени, на бульваре. – Девушки в белом. Дамы… Мужчины – если статские. Офицеры – если не при полку! Белые фонари! Что вы хотите? Белый цвет – это цвет лета, юга. Как белый флаг – это флаг поражения. А?.. Ха-ха! И высокие тени стремятся куда-то – аж к вершинам дерев! Вы читали Веревкина?..
…Покуда он говорит – возникает в глубине бульвар курортного городка в горах – «площадка, с которой никуда ходу нет»… И пары кружатся в зелени – собственно, сперва просто – белые тени среди черных теней…
И музыка, музыка… И павильон «Эолова арфа», парящий в выси, едва освещенный. «Восьмигранник такой». Башня на скале…
Г-Н В ЛЕТАХ (расчувствовавшись). – только со своими барышнями. Как же, как же! Что, спросим, нашим – у стенки стоять?..
Мы нашим барышням, бывало – кто победней – и платьица даривали! К балу или к празднику… Материи на платье! Чтоб им перед заезжими щеголихами – не краснеть! Термалам там, мовь, канаус в ход шли!.. Термалам, термалам… (Почти напел.)
ДАМА В ЛЕТАХ (резко). – чтоб платьица даривать… Бедненькие, знаете, редко бывали…
И потом… Термалам… Разве это – материя для лета?..
Г-Н В ЛЕТАХ (оживленно). Что? Термалам? Материя такая!..
(вяжет ожесточенно. Сосчитала ряды). Три-пять-семь-одиннадцать… (Подняла голову). Знаете, что это – вязанье? Это – кладбище снов!
Г-Н В ЛЕТАХ. …И черкесы к тому ж!.. Боюсь, это и привлекало многих – черкесы!.. Модный курорт средь враждебного краю!.. (С хохотком.) Это – греет кровь, а?.. Особенно дам!
Пауза.
(покачав головой). …И при чем тут черкесы? Все сбирались сюда – потому что им нравилось здесь.
(Все больше воодушевляясь.) Городок был весь чистенький, свежий… Точно умытый – дождями с гор. И он так изящно – террасами – спускался к реке. К Подкумку. И улочки благородно вились. У меня там вся юность прошла. Там и замуж пошла. По второму разу… Первый был в Петербурге!..
И он уж – порядочный был – городок: разросся на глазах.
Гостиница, гошпиталь…
А какое общество съезжалось на воды! Что тебе столицы!.. Так и называли: водяное общество! Водяное… Водяныя…
А не в сезон – тишина, пустота… Только раненые офицеры.
– чуть не главный в крае. Чуть не больше Георгиевского!..
Г-Н В ЛЕТАХ (показал туда, где танцуют). Вот где-то там – я! Представляете себе?..
(Кричит туда.)
(Оборвал себя.) Что это я?.. Чему я, собственно, радуюсь? Что тот бал – тогда! – еще может состояться или не состояться?..
ДАМА В ЛЕТАХ. …А белые олени – это не умственности разные?.. (Неопределенный жест у лба.) (Подумала. Вдруг с тем же злорадством, что и он.) Нет, глядите на нас! Глядите! – тот, о ком вы спрашиваете, был бы сейчас таким же, как мы!..
Пауза. Чьи-то легкие шаги на авансцене…
Г-Н В ЛЕТАХ Дорогая – это ты?.. А у нас – гость!.. (Понижая голос.) Какой-то неизвестный… (Громко.) – помнишь?
ДАМА В ЛЕТАХ (нагибаясь и шаря под креслами) . Ой!.. А сейчас – все запуталось! И клубок пропал!.. Вам придется мне помочь!.. (Разогнулась – протягивает распяленное на руках вязанье.) … держите… Держите!.. А теперь – раскручивайте, раскручивайте!..
Пауза…
Два уголка интерьера – две половинки ореха – уходят в полутьму или исчезают совсем. Остаются пары на бульваре… Свет за это время менялся на них – дважды или трижды – от вечернего – масляных фонарей – к дневному, яркому, а потом опять – к сумеречному, синеватому, приправленному нависшей грозой…
Пары танцуют под оркестр, пока каждая из них не обнаруживает, в свой черед, что рядом с ними есть третий: дождь… И тогда одна за другой исчезают с бульвара – спрыгивают с площадки, с которой «никуда ходу нет». (Мужчины подают руку дамам.) К музыке примешивается шум дождя. А потом затихает оркестр и – только дождь…
Чей-то голос во тьме. Не женский и не мужской. Зовет:
– Найтаки!
Шум дождя.
Некто (женщина? мужчина?) прошелся по сцене взад и вперед – в мужском костюме для верховой езды и с хлыстом под мышкой – крича:
– Найтаки!.. (Кажется, все-таки – женщина.)
(там, где звучали раньше):
Г-Н В ЛЕТАХ. Мерлини? Генеральша? Та, что отразила черкесский набег в отсутствие мужа-коменданта?..
ДАМА В ЛЕТАХ (утвердительно).
Г-Н В ЛЕТАХ. По слухам, по слухам!
ДАМА В ЛЕТАХ. У нее даже были награды от государя!
Г-Н В ЛЕТАХ. По слухам, по слухам! Никто не видел!..
Женщина в мужском наряде для верховой езды еще прошла по сцене, клича:
– Найтаки!
И когда вылез некто, кто, видно, и есть Найтаки, – со всей широтой ему:
– Найтаки, что я говорила – что бал не состоится?!