Булевар С минуту лишь с бульвара прибежав, Я взял перо - и право очень рад, Что плод над ним моих привычных прав Узнает вновь бульварный маскерад; Сатиров я для помощи призвав, Подговорю, - и все пойдет на лад. - Ругай людей, но лишь ругай остро; Не то - ... ко всем чертям твое перо!.. Приди же из подземного огня, Чертенок мой, взъерошенный остряк, И попугаем сядь вблизи меня. "Дурак" скажу - и ты кричи "дурак". Не устоит бульварная семья - Хоть морщи лоб, хотя сожми кулак, Невинная красотка в 40 лет - Пятнадцати тебе все нет как нет! И ты, мой старец с рыжим париком, Ты, депутат столетий и могил, Дрожащий весь и схожий с жеребцом, Как кровь ему из всех пускают жил, Ты здесь бредешь и смотришь сентябрем, Хоть там княжна лепечет: как он мил! А для того и силится хвалить, Чтоб свой порок в Ч**** извинить!... Подалее на креслах там другой; Едва сидит согбенный сын земли; Он как знаток глядит в лорнет двойной; Власы его в серебряной пыли. Он одарен восточною душой, Коль душу в нем в сто лет найти могли. - Но я клянусь (пусть кончив - буду прах), Она тонка, когда в его ногах. - И что ж? - он прав, он прав, друзья мои, Глупец, кто жил, чтоб на диэте быть; Умен, кто отдал дни свои любви; И этот муж копил: чтобы любить. Замен души он находил в крови. - Но тот блажен, кто может говорить, Что он вкушал до капли мёд земной, Что он любил и телом и душой!...... И я любил! - опять к своим страстям! Брось, брось свои безумные мечты! - Пора склонить внимание на дам, На этих кандидатов красоты, На их наряд - как описать всё вам? В наряде их нет милой простоты: Все так высоко, так взгромождено, Как бурею на них нанесено. Приметна спесь в их пошлой болтовне, Уста всегда сказать готовы: нет. - И холодны они, как при луне Нам кажется прабабушки портрет; Когда гляжу, то право жалко мне, Что вкус такой имеет модный свет. - Ведь думают тенетом лент, кисей, Как зайчиков, поймать моих друзей. Сидел я раз случайно под окном, И вдруг головка вышла из окна, Незавита, и в чепчике простом - Но как божественна была она. Уста и взор - стыжусь! в уме моем Головка та ничем не изгнана; Как некий сон младенческих ночей Или как песня матери моей. - И сколько лет уже прошло с тех пор!.. О верьте мне, красавицы Москвы, Блистательный ваш головной убор Вскружить не в силах нашей головы. Все платья, шляпы, букли ваши вздор, Такой же вздор, какой твердите вы, Когда идете здесь толпой комет, А маменьки бегут за вами вслед. Но для чего кометами я вас Назвал, глупец тупейший то поймет, И сам Башуцкой объяснит тотчас. - Комета за собою хвост влечет; И это всеми признано у нас, Хотя - что? в нем, никто не разберет: За вами ж хвост оставленных мужьев, Вздыхателей и бедных женихов! - О женихи! о бедный Мосолов; Как не вздохнуть, когда тебя найду, Педантика, из рода петушков, Средь юных дев как будто бы в чаду; - Хотя и держишься размеру слов, Но ты согласен на свою беду, Что лучше все не думав говорить, Чем глупо думать, и глупей судить. Он чванится, что точно русский он; Но если бы таков был весь народ, То я бы из Руси пустился вон. - И то сказать, чудесный патриот; Лишь своему языку обучен, Он этим край родной не выдает: А то б узнали всей земли концы, Что есть у нас подобные глупцы. (Продолжение впредь.) |
Булевар
Впервые опубликовано в 1889 г. в собрании сочинений под редакцией Висковатова (т. I, с. 119).
В автографе — заметка Лермонтова: «В следующей сатире всех разругать, и одну грустную строфу. Под конец сказать, что я напрасно писал и что если б это перо в палку обратилось, а какое-нибудь божество новых времен приударило в них, оно — лучше». После текста приписка: «(Продолжение впредь)».
Лермонтов высмеивает в сатире московскую знать, завсегдатаев Тверского бульвара. Сатирические характеристики московских гуляний на Тверском бульваре, Пресненских прудах, в Марьиной роще, в Сокольницком парке были распространены еще в литературе 1810 — 1820-х годов. В сатире Лермонтова есть общие мотивы с очерком К. Н. Батюшкова «Прогулка по Москве» (1811 — 1812), где дается шаржированное описание завсегдатаев Тверского бульвара (офицер, провинциальный щеголь, кокетливые московские красавицы и женихи, старая вестовщица и т. д.). Описание подобных гуляний имеется и у П. Ф. Вистенгофа, учившегося вместе с Лермонтовым в Московском университете (см. его «Очерки московской жизни», 1842).
В 4-й строфе, по-видимому, имеется в виду князь П. И. Шаликов, издатель «Дамского журнала», объект многочисленных эпиграмм и карикатур в литературе того времени.
Ф. И. Мосолов — генерал, проживавший в Москве на Тверском бульваре.
Адресаты других сатирических портретов не установлены.
Варианты
Булевар
Варианты автографа:
Что уж над ним моих не может прав
Отбить какой-нибудь бульварный хват;
а. И мрачных муз для помощи призвав,
б. Я мрачных муз для помощи призвав,
а. Всех разбраню, – и всё пойдет на лад.
б. Их напою, – и всё пойдет на лад.
Аскета привлекательный призрак.
Невинная красавица в сто лет —
Ты депутат промчавшихся веков
Как сходен ты с беззубым жеребцом
а. Трепещешь весь и смотришь сентябрем,
б. Отвесил нос и смотришь сентябрем,
А там княжна лепечет: как он мил!
а. Как в тексте.
Но для того и силится хвалить
Коль душу в нем когда найти могли.
Но что ж? – он прав, он прав, друзья мои,
а. Начато: Глупец кто жил чтобы ли<не дописано>
б. Как в тексте.
в. Глупец кто жил, чтоб на диэте жить
Блажен, кто отдал дни свои любви;
а. Начато: Клянуся
б. Что он вкусил до капли мед земной
Начато:
а. Так холодны, как часто при луне
б. И холодны, как часто при луне
в. И холодны они как при луне
И вдруг головка вышла из окон
– стыжусь! в уме моем
Не может сделать нас без головы
Когда идете вы толпой комет
И даже В…. а поймет
И сам Башуцкий разберет тотчас
а.
б. За вами ж хвост кузенев и мужьев
Что лучше всё не мысля говорить
а. К наречию родному прилеплен,
б. Лишь языку родному обучен,
а.
б.