Корсаков. Заметка о Лермонтове.

А. Н. КОРСАКОВ

ЗАМЕТКА О ЛЕРМОНТОВЕ

Кстати, о детских годах М. Ю. Лермонтова.

Автор вышеназванной статьи¹, любопытствуя об этом периоде жизни незабвенного поэта, обращался с расспросами об этом к какому-то старику капитану, в молодости бывшему в доме Е. А. Арсеньевой.

— Знавали Лермонтова? — спрашивал он у капитана.

— Помню-с, — отвечал последний.

— А в доме его бабушки бывали в Тарханах, когда поэт еще был мальчиком?

— Бывал, и даже не однажды-с. Быв еще молодым офицером, лет двадцати пяти, в сообществе своих товарищей время там препровождал...

— Значит, Лермонтова знавали еще с детства?

— Видал-с... но мало внимания обращал. Больше игра в карты нас занимала. Старуха Арсеньева была хлебосольная, добрая. Рота наша стояла недалеко, я и бывал-с. Помню, как и учить его начинали. От азбуки отбивался. Вообще был баловень; здоровьем золотушный, жидкий мальчик; нянькам много от капризов его доставалось... Неженка, известно-с...

Больше этого ничего автор не узнал от капитана. Пополню этот пробел слышанным мною лет тридцать тому назад и в то же время записанным рассказом двоюродного брата Лермонтова М. А. Пожогина-Отрашкевича², который по шестому году был взят в дом Елизаветы Алексеевны Арсеньевой, где он и провел несколько лет вместе с ее внуком. Не ручаюсь за достоверность рассказанного, но Пожогин-Отрашкевич уверял меня, что он передает только то, что резко запечатлелось у него в памяти и чего почти сорок лет жизни не могли унести из нее; все остальное, что смутно и неясно удержала память, он оставляет в стороне.

По словам его, когда Миша Лермонтов стал подрастать, то Е. А. Арсеньева взяла к себе в дом для совместного с ним воспитания маленького сына одного из своих соседей —Д<авыдова>³, а скоро после того и его, Пожогина. Все три мальчика были одних лет: им было по шестому году. Они вместе росли и вместе начали учиться азбуке. Первым учителем их, а вместе с тем и дядькою, был старик француз Жако⁴ Учился он, вопреки словам чембарского капитана, прилежно, имел особенную способность и охоту к рисованию, но не любил сидеть за уроками музыки. В нем обнаруживался нрав добрый, чувствительный, с товарищами детства был обязателен и услужлив, но вместе с этими качествами в нем особенно выказывалась настойчивость. Капэ имел странность: он любил жаркое из молодых галчат и старался приучить к этому лакомству своих воспитанников. Несмотря на уверения Капэ, что галчата вещь превкусная, Лермонтов, назвав этот новый род дичи падалью, остался непоколебим в своем отказе попробовать жаркое, и никакие силы не могли победить его решения. Другой пример его настойчивости обнаружился в словах, сказанных им товарищу своему Давыдову. Поссорившись с ним как-то в играх, Лермонтов принуждал Давыдова что-то сделать. Давыдов отказывался исполнить его требование и услыхал от Лермонтова слова: хоть умри, но ты должен это сделать...

В свободные от уроков часы дети проводили время в играх, между которыми Лермонтову особенно нравились будто бы те, которые имели военный характер. Так, в саду у них было устроено что-то вроде батареи, на которую они бросались с жаром, воображая, что нападают на неприятеля. Охота с ружьем <?>, верховая езда на маленькой лошадке с черкесским седлом, сделанным вроде кресла, и гимнастика были также любимыми упражнениями Лермонтова. Так проводили они время в Тарханах. В 1824 году Е. А. Арсеньева отправилась лечиться на Кавказ и взяла с собою внука и его двоюродного брата. Лермонтову было десять лет, когда он увидел Кавказ. Проведя лето в Пятигорске, Железноводске и Кисловодске, Арсеньева в октябре возвратилась в Тарханы.

Лермонтов два года еще после того жил в Тарханах, но потом Арсеньева увезла его в Москву. Место Капэ заступил Винсон⁵. Через несколько времени Лермонтов поступил в Университетский пансион.

Примечания

А. Н. КОРСАКОВ

¹ Н. Материалы к биографии Белинского и Лермонтова. — ИВ, 1881, № 10, с. 365—378.

² Михаил Антонович Пожогин-Отрашкевич был сыном Авдотьи Петровны, сестры Ю. П. Лермонтова. О взаимоотношениях двоюродных братьев после того, как они расстались в детстве, ничего не известно. Но в описи бумаг поэта при аресте в 1837 г. значатся «письма Пожогина», вероятно, М. А. Пожогина-Отрашкевича. Узнав о смерти Лермонтова, М. А. Пожогин-Отрашкевич, лечившийся в это время в пятигорском госпитале, подал рапорт коменданту Ильяшенкову с требованием выдать ему как ближайшему родственнику покойного его вещи. На это А. А. Столыпин, назвав себя двоюродным братом Лермонтова, ответил, что все имущество убитого поэта отправлено к его бабке как ближайшей родственнице и что поручик Пожогин-Отрашкевич может истребовать их у нее, если докажет свое близкое родство. В этом высокомерном ответе сказалось отчужденное отношение Столыпиных к родственникам Лермонтова по отцовской линии.

³ Николай Гаврилович Давыдов жил с Лермонтовым не только в Тарханах, но и в Москве в 1828—1829 гг. В Тарханах жила в 1820—1824 гг. и старшая сестра Давыдова Пелагея. Она, вероятно, помогала обучению мальчиков русскому языку. Лермонтов, возможно, бывал в их имении Пачелме. Об этой семье см.: А. Дело помещицы Давыдовой. —  ЛН, т. 57, с. 243—247.

⁴ Утверждение, что у Лермонтова первым гувернером был некий Жако, представляется сомнительным. Все другие источники называют имя Жана Капе.

⁵